Невинная страсть

Чета Маркус фыркнула, и Ноуэл присоединился к ним, все еще чувствуя себя глупо. Но так оно и было. Очки органично вписывались в облик Ровены. И уж конечно, они ничуть не уменьшали ее привлекательности. Ноуэл хотел Ровену больше, чем когда-либо.

Он и лорд Маркус, извинившись, направились к закускам, чтобы наполнить тарелки для себя и дам. Между столами курсировали официанты с подносами, предлагая напитки — от шампанского до лимонада.

— Рад, что представился случай перекинуться с тобой парой слов наедине, — сказал лорд Маркус. — Надеюсь, ты сможешь сегодня встретиться со мной и Люком? Мы хотели бы решить наконец, что нам делать с Твитчеллом, который в последнее время совсем озверел.

— Конечно, — ответил Ноуэл, которому давно хотелось проучить этого злобного содержателя воровского притона за жестокие расправы над мальчишками.

Тут к мужчинам подошли другие джентльмены, и они прекратили разговор. Когда же снова вернулись к столу, леди были поглощены беседой. Во время ужина все четверо говорили главным образом о плачевном состоянии лондонских работных домов.

Ровена оживилась, обсуждая эту тему, и Ноуэл с наслаждением наблюдал за ней и слушал ее, хотя сам участвовал в разговоре не так активно, как остальные. Он заметил также, с какой любовью относятся друг к другу лорд Маркус и его супруга, что было совсем не свойственно людям их класса, если не считать лорда и леди Хардвик.

Ноуэл подумал, что того же самого хотел бы он и для себя, снова взглянув при этом на Ровену. Именно в этот момент она посмотрела на него, и их глаза встретились. В ее взгляде чувствовался вопрос. Однако на этот вопрос Ноуэл не осмеливался ответить.

— Силы небесные, неужели на прошлом балу перерыв на ужин был таким же коротким, или просто в этой компании время летит быстрей? — воскликнула леди Маркус, когда оркестр заиграл мелодию следующего танца.

— Уверена, что последнее, — сказала Ровена. — Я получила громадное удовольствие от разговора с вами. Но теперь должна попросить у всех извинения. Я специально никому не обещала после ужина ни одного танца, зная, что к этому времени очень устану.

Ноуэл и лорд Маркус поднялись из-за стола, чтобы помочь встать дамам.

— Снова собираетесь сбежать? — вполголоса спросил Ноуэл у Ровены. — Не желаете ли, чтобы я вас проводил?

— Маркус хочет поговорить с лордом Хардвиком, так что я, пожалуй, успею станцевать парочку танцев, — сказала леди Маркус. — Приятного сна, Ровена. Может быть, мы на этой неделе вместе съездим за покупками?

Ровена согласилась, потом повернулась к Ноуэлу.

— Я вполне способна найти дорогу без посторонней помощи, — насмешливо заявила она. Но, взглянув через его плечо, вдруг изменила тон. — Однако если вы не возражаете, проводите меня до лестницы.

Пакстон предложил девушке руку, и она оперлась на нее. Оглянувшись назад, он нахмурил брови: Лестер Ричардс смотрел им вслед. Ах-ха, значит, она все еще старалась избежать встречи с этим человеком. Отлично!

— Кажется, сегодня вы устали меньше, чем на балу в пятницу, — заметил Ноуэл. — Начинаете привыкать к лондонскому режиму жизни.

— Похоже, что так оно и есть. — Она улыбнулась. — И все же чувствую, что продолжать танцы мне сегодня не по силам.

Однако он подозревал, что Ровена хочет избежать отнюдь не танцев.

— Мне иногда кажется, что большой зал можно сравнить с полем битвы… или с шахматной доской. И тут и там разрабатываются стратегии сражений, которые ведут мамаши, желающие выдать замуж дочерей, убежденные холостяки, охотники за богатым приданым и охотницы за титулами.

— Вы правы, — согласилась Ровена. — Причем иногда все эти стратегические уловки утомляют больше, чем танцы.

Они уже почти подошли к лестнице, и она остановилась, взглянув Пакстону в глаза.

— Боюсь сделать неправильный ход, потому что не вижу некоторых фигур на доске. Сейчас дело обстоит даже хуже, чем тогда, когда я играла без очков.

Ее широко распахнутые серые глаза умоляли дать информацию… и о чем-то еще. Или ему это показалось? Он повел ее к небольшой нише возле лестницы, где они могли укрыться от посторонних взглядов.

— Поверьте, я ничего не хочу скрывать от вас, Ровена, хотя вынужден это сделать. Но скоро…

— Да, вы уже говорили. Возможно, через несколько дней. И тем не менее… — Она вздохнула, и что-то перевернулось в его душе.

— Ровена, я… — Он не закончил фразу, потому что сам не знал, что собирался сказать. Ее близость лишала Ноуэла способности здраво мыслить, и он, сам того не заметив, принялся целовать ее, замечая, что она отвечает на его поцелуи.

Все чувства, которые он испытал прошлой ночью, со страшной силой вновь обрушились на него. Ему казалось, что он снова держит ее в объятиях — обнаженную, готовую отдать ему то, что он так отчаянно хотел получить. Ноуэл, который всегда гордился своей способностью подчинять эмоции холодному рассудку, чувствовал себя как ненасытный зверь, голод которого можно было утолить единственным способом.