Невинная в гареме шейха

Так почему же тогда? В последний раз, когда он спрашивал ее об этом — после поездки к древней Катре, — Силия возложила всю вину на обстановку гарема. Там все кажется нереальным, так она сказала тогда. Она имела в виду, как будто находится в мире фантазий? Гарем с самого начала, конечно, ее очаровал — или, вернее, его образ, навеянный сказками «Тысячи и одной ночи». Наверное, она и раньше скрывалась в своих фантазиях от назойливых мужских взглядов, как делали многие ее соотечественники в Грантуре. В этом есть смысл. И немалый.

«Единственный способ устранить искушение — это ему отдаться». Так когда-то давно говорил его брат. Старший сын и отцовский наследник, он многое себе позволял, многому отдавался. Асад предпочитал словам действие. «Женщина говорит, мужчина действует», — часто говаривал он. «Главный инструмент принца — это меч. Если писать что-то, то только им».

«Слишком быстр, чтобы превратиться в пламя», — говорил про него отец. Но в его словах всегда отчетливо звучала гордость.

По правде говоря, став взрослым, Рамиз редко виделся с Асадом. Да и с отцом тоже, усмехнулся он про себя. Но сейчас он скучал по ним. Прошло уже почти два года, как убили Асада, и его собственная жизнь совершенно перевернулась. До этого он часто думал, что сделал бы иначе, если сам был правителем А-Кадиза, но, однако, никогда всерьез не задумывался, что действительно может им стать. Заняв свой пост, он принялся претворять в жизнь свои намерения, о которых он столько размышлял. В какой-то степени это помогло ему справиться с потерей последнего родного человека, ведь его мать умерла, когда Рамиз был еще подростком. Но он скучает по Асаду. Почему-то очень скучает. И он одинок. Богатый принц с тысячами верноподданных. У него есть все, но нет человека, которому он мог бы довериться.

Он об этом даже не задумывался, пока не появилась Силия. Он слишком погрузился в государственные дела, в политику, во всякие переговоры. У него не было времени и желания думать о чем-то, кроме А-Кадиза. Не было возможности разобраться в себе, понять, что ему самому тоже может быть что-то нужно. Или кто-то. Акил, наверное, прав. Ему нужна жена.

Однако свадьба с принцессой из Акилового списка его совершенно не привлекала. Подобную жену можно взять ради блага страны. Она не даст ему ничего, кроме еще большей ответственности, еще одной заботы. Она не будет похожа на Силию… не будет похожа на нее.

Из груди Рамиза вырвалось рычание. Он провел за раздумьями целый час и вернулся к тому, с чего начал. Единственный способ устранить искушение — ему отдаться. Асад всегда видел суть проблемы, этого у него не отнимешь. Леди Силия, с ее рыже-медными волосами, кремово-белой кожей, имеющая сильный характер, незаурядный ум и умение высказывать свое мнение, занимала все его мысли, грозя стать настоящей манией. Если она не считает себя обесчещенной, то что ему переживать? Почему бы не повести ее в мир своеобразной арабской сказки, а заодно и избавиться от наваждения?

Проблема была в том, что ему не хотелось, чтобы она считала это сказкой, чтобы думала о нем как о волшебном принце в иллюзорном мире гарема. Ему довелось стать ее первым мужчиной, и он хотел, чтобы она запомнила его настоящим современным человеком и никогда не забывала.

Рамиз посмотрел в небо — из-за северной стены сада медленно поднималось солнце. По его лицу скользнула медленная улыбка. Он приведет ее туда, где много яркого света, подальше от полутемных покоев гарема. Он будет видеть ее во всей красе — это должно ускорить излечение.

— Вы хотели меня видеть?

Силия встала напротив Рамиза и через стол посмотрела на него. На ней был лазурно-голубой кафтан с длинными разрезными рукавами, стянутыми у запястья, и плиссированные шаровары цвета вечернего неба. Традиционный женский костюм для дома, но с такой прической, как у Силии — густые, медного цвета волосы собраны в высокий узел, тонкие вьющиеся пряди спускаются по щекам, — этот простой наряд выглядел экзотичным. Леди, одетая как одалиска. Конечно, одежда закрывала ее с головы до пят, но под легкими тканями соблазнительно таились нежные округлые формы. Он заметил, как в разрезе рукава мелькнула обнаженная кожа. Сливочно-белая. Рамиз с трудом оторвал взгляд. И это ведь просто ее рука! Но он уже чувствовал, как поднимается в нем желание.

— Сядьте, — сказал он и с раздражением заметил, как резко это прозвучало.

Силия опустилась в кресло напротив. Она выглядела спокойной и собранной.

— У вас все хорошо? — спросил он.

— Да, конечно. Обо мне отлично заботятся, — осторожно ответила Силия.

— И что это значит?

От его тона она удивленно подняла бровь:

— Что-то не так, Рамиз?

— Я как раз об этом и спрашиваю.

Силия стиснула руки.

— Я же сказала: все хорошо. Обо мне так заботятся, что, боюсь, я скоро разучусь все сама делать. Адила и Фатима буквально опережают мои желания.

— То есть вы хотите сказать, что вам скучно?

— Я пыталась выразиться тактично, но, в общем, да. Я не привыкла к полному безделью, а сейчас мне ничего не остается, кроме как читать и вышивать.

— Но вы ведь бываете у Ясмины?