Невинная. В уплату долга

Мужчина разворачивается, но я ловлю его руку в последний момент. Есть кое что, что не может больше ждать.

– Подождите…

Догоняю его и напротив стаю. Поднимаю взгляд на Волка. Мне стыдно спрашивать его об этом, но я должна знать. Я должна его понять.

– Вы закрыли меня собой в машине, хоть я уже не беременна. Почему вы сделали это? Вы не хотели, чтобы Анюта осталась без мамы?

Смотрю прямо в серые глаза Волка. Я не понимаю, зачем он так поступил. Он ведь хотел только отомстить мне. Я ничто для него. Просто контейнер для ребенка.

Мужчина внимательно окидывает меня стальным взглядом, а после говорит то, от чего мои глаза враз наполняются слезами.

– Нет. Я не хотел остаться без тебя.

Мы стоим друг напротив друга. На нас снова начинает лить проливной дождь, но мне все равно. Я должна узнать. Правду.

– Почему?

– Неважно. Иди.

Волк берет меня за предплечье и ведет обратно к машине, но я вырываюсь и преграждаю ему дорогу.

– Нет, важно! Скажите, почему? Зачем вы сделали это? Я все еще дочь вашего врага. Вы ведь…ненавидите меня.

По щекам стекают слезы. Кажется, что больнее быть уже не может, но я просто хочу узнать, зачем он так поступил.

Испугатся даже не успеваю, как оказываюсь в сильных руках мужчины. Он обхватывает меня ими, заставляя посмотреть прямо на себя. Несмотря на дождь и раненую руку. Несмотря ни на что. Его громкий голос разрезает шум дождя.

– Мне все равно уже, чья ты дочь, ясно?! Я не ненавижу тебя! Не могу ненавидеть. Не понимаешь до сих пор, глупая?

– Чего?

Вижу, как сильно ходят желваки на скулах Романа, словно он принимает какое-то решение, но после мужчина поднимает стальной взгляд, который пробирает всю меня до костей.

– Этого.

Мое тело пронзает током, когда Роман обхватывает мою голову руками и впивается в губы страстным поцелуем. Его жесткая щетина царапает мне кожу, но в этот момент это не важно. Впервые я хочу, чтобы он целовал меня.

Глава 37.2 Волк

Я ожидал удара, но не предвидел, что сука Быков начнет палить так открыто. Он работает слаженно, расстреливая машину в упор и убирая моего водителя сразу же. Вторую машину охраны блокируют, и я понимаю, что действовать придется в одиночку.

Когда увидел высунутый автомат из окна, мне было похер, что в меня попадут. Я хотел защитить Илану. Я бы сам подставился, лишь бы птичку не задело, лишь бы ей снова не было больно. Из-за меня.

Мне удается увидеть Быкова из окна проносящейся машины. Он смотрел свысока, словно, сука, уже победил. Будто снова забрал у меня самое дорогое, в то время как я мечтал перерезать ему глотку своими руками.

Плечо ноет. Кажется, меня задело, когда прикрывал Илану собой. Черт. Эти сволочи снова целили именно в нее. Чтобы я опять лишился всего. Чтобы снова подыхал от боли.

Оставляю Илану в машине, но эта дуреха вылазит уже спустя несколько минут. Я иду за ней, но не замечаю снайпера, который в этот момент целится прямо в меня, и тогда впервые слышу ее голос. Она громко вскрикивает, и это меня спасает. Это был лишь крик, но в этот момент я понял, что она просто в шоке. Илана имеет голос, только это сидит очень глубоко в ней, и предстоит огромная работа, чтобы птичка снова смогла нормально говорить. Я заваливаю стрелка первым видя, что Илана уже лежит на земле.

Совсем не чувствую страха или боли в этот момент. Я ощущаю лишь то, что должен ее защитить, несмотря ни на что.

Птичка жутко пугается. Как слышит рядом выстрел, падает, будто подкошенная на землю. Когда к ней подхожу, она как-то сильно дергается, и я снова слышу ее голос. Такой нежный и слабый, вымученный, дрожащий.

Девчонка даже не узнает меня сразу, пока не успокаиваю ее. Глаза красивые по пять копеек. Напугана, трясётся вся, рыдает, как маленькая. Черт.

Только когда к себе прижимаю, успокаивается, немного приходит в себя, даже смущается. Мне до чертиков нравится видеть стыд в ее глазах, а не страх, как обычно.

Черт. Я хочу ее уже как долбанный псих. Как ненормальный голодный дикарь, вот только теперь боюсь снова сделать ей больно. Не хочу ее ранить. Не хочу пугать, хоть и знаю, что девушка меня до чертиков боится.

То, как Илана мой ремень расстегивает, не может не вызвать улыбки, хоть и рука жутко ноет. Глаза округлились, как у лани. Ресницы трепещут. Пальцы дрожат, но упорно расстегивает ремень и кажется, даже не дышит.

Смущается, вся пунцовая стает. Точно невинная, а у меня все уже горит ниже пояса. Я хочу ее, вот только скорее себе глотку перегрызу, чем трону ее снова против воли.

Вызываю Дэна. Надо догнать Быкова немедленно, но сначала нужно птичку домой доставить. К малышке нашей. В безопасность.

В груди что-то сильно жжет, когда я вижу, как Илана мне по ненависть жестами говорит. Снова эти жесты, но мне плевать. Пусть так. Я уже научился ее отлично понимать.

Глупая. Думает, что я все еще ненавижу ее, в то время, как я подыхаю от бешенной невыносимой уже любви к этой невинной девочке. Сгораю уже прямо. Живьем каждый день от невозможности ее коснутся, но в этот момент я срываюсь, и просто целую Илану, наплевав на ее страх.