Невинное развлечение (ЛП)

— Почти никакой возможности. — Слова вылетели раньше, чем она поняла, что же именно она говорит, в чем именно только что фактически призналась. — Хотите чаю или кофе? — спросила она, проворно меняя тему.

— С удовольствием, спасибо.

Она позвонила, дала Хантли необходимые указания, а сэр Гарри непринужденно произнес:

— Во время службы в армии, мне его ужасно не хватало.

— Чая? — как странно.

Он кивнул.

— Я мечтал о нем.

— Вас не снабжали чаем?

Почему-то это казалось Оливии совершенно неприемлемым.

— Очень редко. Большую часть времени мы обходились без него.

Некая нотка в его голосе — задумчивая и юная — заставила ее улыбнуться.

— Надеюсь, вы найдете наш чай достойным одобрения.

— Я не привередлив.

— Правда? Я подумала, что раз вы его так любите, то должны быть гурманом.

— Скорее, мне так часто приходилось без него обходиться, что сейчас я наслаждаюсь каждым глотком.

Она рассмеялась.

— Вам действительно не хватало именно чая? Большинство моих знакомых джентльменов упомянули бы бренди. Или портвейн.

— Чай, — твердо ответил он.

— А кофе пьете?

Он помотал головой.

— Слишком горько.

— Шоколад?

— Только с кучей сахара.

— Вы очень интересный человек, сэр Гарри.

— Я, безусловно, заметил, что интересую вас.

У нее запылали щеки. Ну вот! Только он начал ей нравиться! И самое худшее, что он прав. Она действительно подглядывала за ним, и это действительно было ужасно невежливо. И все же, он не должен был вот так неожиданно нападать на нее и смущать.

Подали чай, это позволило ей уйти от разговора.

— Молоко? — спросила она.

— Пожалуйста.

— Сахар?

— Нет, спасибо.

Не поднимая глаз, она поинтересовалась:

— Вот как? Без сахара? И это при том, что в шоколад вы сахар кладете?

— И в кофе тоже, если мне приходится его пить. Но чай — зверь иной породы.

Оливия протянула ему чашку и занялась приготовлением чая для себя. Знакомые действия немного успокоили ее. Руки сами знали, что надо делать — память тела, обретенная за многие годы. Недавний диалог тоже помог ей оправиться. Простой и бессмысленный, он вернул ей душевное равновесие. Настолько, что когда он отпил второй глоток, она, наконец, решалась выбить из равновесия его самого. Оливия сладко улыбнулась и произнесла:

— Говорят, вы убили свою fiancйe.

Он поперхнулся, и это доставило ей массу удовольствия (его шок, а не его кашель, она надеялась, что еще не стала настолько беспощадной). Но он быстро оправился, и голос его звучал ровно и спокойно:

— Так действительно говорят?

— Говорят.

— А никто не упоминал, как именно я ее убил?

— Нет.

— А никто не упоминал, когда это произошло?

— Возможно, кто-то и упоминал, — солгала она, — но я не слушала.

— Хм-м.

Казалось, он обдумывал услышанное. Это зрелище сбивало с толку: высокий, чрезвычайно мужественный человек сидит в лиловой гостиной ее матери с изящной чайной чашкой в руке… И, по всей видимости, думает об убийстве.

Он отпил еще глоток.

— А кому-нибудь случалось упоминать ее имя?

— Вашей fiancйe?

— Да. — Это было мягкое, светское «да», как будто они обсуждали погоду, или шансы Букета Роз выиграть Золотой Кубок на скачках в Эскоте.

Оливия слегка помотала головой и поднесла чашку к губам.

Он на мгновение закрыл глаза, потом посмотрел ей прямо в лицо и печально покачал головой.

— Она покоится с миром, а остальное неважно.

Оливия не просто поперхнулась чаем, она выплюнула его чуть не через всю комнату. А он рассмеялся. Жалкий негодяй.

— О Господи, мне много лет не было так смешно! — заявил он, пытаясь успокоиться.

— Вы невыносимы!

— Вы обвинили меня в убийстве!

— Неправда. Я только сказала, что это сделал кто-то другой.

— О да, — насмешливо произнес он. — Это, безусловно, большая разница.

— К вашему сведению, я в это не поверила.

— До глубины души тронут вашей поддержкой.

— Не стоит, — резко ответила она. — Это всего лишь здравый смысл.

Он снова рассмеялся.

— Вы поэтому и шпионили за мной?

— Я вовсе не… — О, ради Бога, зачем она отрицает? — Да, — практически выплюнула она. — Разве вы не поступили бы также?

— Я, возможно, сначала позвал бы полисмена.

— Я, возможно, сначала позвал бы полисмена — передразнила она тоном, который обычно использовала только с братьями.

— А вы действительно вспыльчивы.

Она ответила сердитым взглядом.

— Ну, хорошо, вам удалось обнаружить хоть что-нибудь интересное?

— Да, — она прищурилась. — Удалось.

Он подождал, потом все же сказал, безо всякого намека на сарказм:

— Рассказывайте.

Она подалась вперед.

— Объясните мне шляпу!

Он посмотрел на нее как на умалишенную.

— Вы о чем?

— О шляпе! — воскликнула она и замахала руками вокруг головы, повторяя очертания невидимого головного убора. — Она была смешная! С перьями. И вы носили ее в помещении!

— Ах, это, — Гарри подавил смешок. — Шляпу я носил только ради вас.

— Но вы же не знали, что я за вами наблюдаю!

— Извините, знал.

Рот ее слегка приоткрылся, казалось, ее подташнивает. Она спросила:

— Когда вы меня заметили?