Невинность

Живя во времени, сказал он, мы думаем, что прошлое приготовлено, подано и съедено, настоящее как раз достают из духовки, чтобы подать на стол, а будущее еще даже не начали готовить. Любой вдумчивый физик, сказал он, в совершенстве владеющий квантовой механикой, подтвердит, что все эти времена существуют одновременно, и я с этим полностью согласен. Если на то пошло, сказал отец, в первый момент существования вселенной все время – настоящее, все наши вчера, и сегодня, и завтра, все и всё в этом мире существовало в тот момент. Но что еще более удивительно, в тот первый момент, когда возникла вселенная, ее материя включала в себя все бесконечные пути движения и все формы, как невероятно ужасные, так и ослепительно прекрасные. Ничего не предопределено для нас, но при этом, пусть воля у нас и свободная, последствия любого нашего выбора известны заранее. Отец сказал, что нам дано ощущение движения времени только потому, что наш разум не способен сжиться с реальностью, где прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, и вся история уже существовала в первое мгновение возникновения вселенной.

Чтобы помочь мне осознать его слова, отец сказал, что я должен думать о вселенной как о гигантской картине, которая имеет не три, а больше измерений. Некоторые ученые говорят, одиннадцать, кто-то меньше, кто-то больше, но ни один не знает – да и едва ли когда-нибудь узнает – наверняка. В художественной галерее, когда ты стоишь слишком близко к большому полотну, исполненному только в двух измерениях, ты можешь отчетливо видеть мазки кисти художника и некоторые подробности, но тебе не удастся почувствовать эффект творения и уловить замысел художника. Ты должен отступить на шаг, потом еще на шаг, а иногда и еще, чтобы оценить картину во всей ее полноте. Чтобы понять вселенную, наш мир и всю жизнь этого мира, тебе придется выйти из времени, что для живущих людей невозможно, поскольку мы – часть этой картины, персонажи внутри ее, и способны воспринимать только последовательности каких-то событий, какие-то эпизоды. Однако, поскольку мы существа мыслящие с даром логики, мы можем обучаться и узнавать, а потом экстраполировать наши знания, стремясь познать истину.

Во вселенной, где прошлое, настоящее и будущее появились одновременно, целиком и полностью от начала и до конца, со всеми возможными исходами каждой жизни, вплетенными в общую картину, нет шанса, только выбор, нет удачи, только последствия. Цент, сверкающий в лунном свете, всего лишь цент, хотя его существование – отчеканенный каким-то умным существом для обмена на товары в настоящем и инвестиций в будущее – может рассматриваться чудом, если у тебя хватит воображения воспринимать чудесами достижения человечества, не имеющие непосредственного отношения к религии. Он сказал, что цент не принесет нам удачи, даже если бы превратился в миллион долларов, что сам по себе он не принесет нам удачи и не изменит наши жизни, что все случающееся с нами – результат нашего выбора… а потому надежды у нас даже больше, чем может принести удача.

В ту апрельскую ночь мне было только двенадцать, но я уже знал о различиях между мной и миром наверху. Когда отец отобрал у меня удачу, я не огорчился, а обрадовался. Цент ничего не значил, а то, что я делал с центом, значило. Я положил монету на пол эстрады, туда, где ее нашел, в надежде, что того, кто найдет ее следующим днем или вечером, наставления такого же мудрого человека, как мой отец, или собственного сердца приведут к тому же важному открытию, к какому привели меня.

И теперь, четырнадцать лет спустя, в снежную ночь, я точно знал, что Гвинет не посажена мне на колени Госпожой Удачей. Она и ее любовь ко мне – один из великого множества выборов, которые открыты перед каждым из нас, и мы оказались в одном месте и в одно время благодаря бесчисленным решениям, принимаемым в каждый момент наших жизней, и их последовательность нам уже никогда не восстановить и не вспомнить.

Я мог потерять ее, если вести отсчет от этого мгновения, только если бы делал неправильный выбор… или его сделала бы она. Но я скорее согласился бы на эти шансы, чем на те, которые предлагала удача.

63

В главной комнате моего подземного дома Гвинет шла вдоль полок, читая названия на корешках.

– Я знала, что здесь будут книги, и знала, какие именно.

Ее присутствие в моем подземном жилище я воспринимал как самое магическое из миллиона чудес, случившихся этой ночью. Моя скрытая ото всех внешность лучилась радостью, так же как голос, манеры, действия. Девушка знала, что я счастлив, и радовалась моему счастью. Я не мог отвести от нее глаз, а она, из уважения ко мне, не смотрела на меня.

– Я потрясена твоей храбростью, – призналась она.

– Храбростью? О чем ты? Я трус по необходимости. Нам всегда приходилось убегать от любой угрозы.

– Жить в этих каморках, без солнца, восемнадцать лет, последние шесть в одиночестве, осознавая, что ничего другого никогда не будет, выдержать все это и не сойти с ума… Сохранить здравомыслие при таких обстоятельствах требует храбрости, которой у меня нет.