Невинность на продажу

Поймав такси, они доехали до ближайшего отеля, где Паоло снял номер – достаточно приличный, чтобы не стыдно было привести туда Марину, но достаточно скромный для того, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.                           

Когда они оказались одни в светлой комнате с голубыми портьерами и пушистым белым ковром под ногами, он, не размениваясь на долгие вступления, сказал:

- Ты сказала, что не можешь без меня.

Она кивнула и он тайком выдохнул, словно боялся, что ему эти слова лишь померещились. Засунув руки в карманы джинсов, чтобы удержаться от желания коснуться Марины – такой близкой, такой необходимой ему – и тем самым послать к черту все разговоры, он продолжил:           

- Ты даже не представляешь, насколько не могу без тебя я. Не могу до сумасшествия, до голодной трясучки. И поэтому я хочу, чтобы ты уехала со мной. В Италию.       

- Но у меня нет визы, - возразила она неуверенно.          

- Сделаем тебе срочную за три дня. Оставаться здесь я не могу – рано или поздно меня узнают и найдут приспешники мэра и тогда… - он развел руками. – Мне конец. А я не для того спалил свой «Рай», чтобы бесславно погибнуть, едва успев тебя получить.

Он подошёл ближе и Марина вскинула на него глаза, в которых мелькнуло какое-то неясное сомнение, которое она, впрочем, тут же высказала вслух:         

- Так это действительно ты сжёг дом?

- Ты догадалась?         

- Не я. Эля.        

- Всегда знал, что она умнее, чем желает казаться.        

- И это ты… вынес меня из пожара?        

- Да.         

Она шагнула к нему, сокращая дистанцию между ними и он, не в состоянии более сдерживаться, привлек Марину к себе и жадно вдохнул в себя ее неповторимый запах.          

- Я поеду с тобой куда захочешь, - сказала она и он инстинктивно сжал ее в объятиях сильнее.         

- А твоя мама? – все же спросил он, боясь до конца поверить в то, что Марина действительно желает быть с ним.          

- Она всё равно хотела, чтобы я уехала, - ответила она и Паоло, отогнав остатки сомнений, сказал:         

- Есть кое-что, о чем ты должна знать, прежде, чем последовать за мной. Но хочу тебя предупредить – даже если после этого ты передумаешь, я тебя уже не отпущу.          

- И слава Богу, - улыбнулась она, поднимая к нему лицо и Паоло, прерывисто выдохнув, впился в ее губы поцелуем, ощущая, как последние тревоги отступают и рушатся окончательно баррикады, что нагромождал внутри себя годами, чтобы не позволить никому проникнуть так глубоко, что это причинит боль. Но перед Мариной он всегда был слишком уязвим, и она одна была тем единственным ключом, что срывал с его души все замки.         

Он потянул ее к кровати и, усадив прямо перед собой, обнял. А затем начал говорить:           

- Я ни в коем случае не пытаюсь себя оправдать. Просто хочу, чтобы ты знала все.        

И размеренным тоном, с перерывами, он рассказал ей о том, что было до нее – о матери, о подвале, о насилии, которое пережил, и о последующем переезде в Россию. Он говорил и говорил, ощущая, как с каждым произнесённым словом спадает часть тяжести, которую держал на душе так долго, запертую и скрытую, как самый грязный секрет. И лишь перед Мариной был способен обнажить себя до такой глубины и боли, словно заживо сдирал с себя кожу, чтобы наконец обрасти новой.           

- Я бесконечно грязен, Марина, - подытожил он, закончив рассказывать. – И только ты заставляешь меня чувствовать себя совсем иным. Лучше, чем я есть.             

Вместо ответа она повернулась к нему лицом и просто обняла. А он закусил до боли губу, чтобы сдержать рвавшиеся наружу сумасшедшие эмоции, нахлынувшие от этого простого жеста, значившего для него так много.            

Она принимала его – со всеми его грехами, болью и ошибками. И это было самым главным подарком, что он получал в своей жизни. Сердце замерло, а затем пустилось в бешеный пляс, когда он, сделав глубокий вдох, прошептал:               

- Люблю… тебя.         

Люди говорят друг другу эти слова десятки раз в день, а он произносил впервые в жизни, только сейчас сознавая, что это вообще такое – кого-то любить.         

- Паоло… - выдохнула Марина в ответ, - я хочу…        

- Чего?          

- Не чего. Кого… Тебя.         

Она сказала это – и все стало неважным. Все, кроме женщины, прижимавшей его к себе так, словно хотела забрать всю боль, что ему довелось испытать. И пусть он ни черта не заслужил этого, но готов был до конца жизни доказывать, что она осталась с ним не зря.

Часть 28

В этот раз между ними все было совсем иначе. Он не пытался расчётливо выжимать из нее эмоции, он не желал сделать ей больно или дойти до предела сам. Их близость была простой, но открытой и искренней, и все, чего он хотел – чтобы ей было с ним хорошо.          

Опрокинув Марину на спину, он медленно стянул с нее платье, целуя постепенно обнажающуюся кожу – его язык и губы прошлись лаской от нежной шеи к возбуждённо вздымающейся груди, а потом – к животу, и лишь достигнув трусиков, замерли. Паоло окончательно избавил Марину от платья, после чего прижался ртом к ее промежности, начиная ласкать прямо через тонкое белье. Его язык давил на чувствительные места, заставляя увлажнившуюся от его действий и возбуждения Марины ткань дразняще врезаться в лоно.