Невинность в расплату

Обхватываю ее бессильно упавшую ладошку. Прижимаю туда, где рвано лупит о ребра так, что разнесет их на хрен на клочки!

Вот это. Это больше слов. Больше всего!

Ты услышишь! Только ты и можешь это услышать! Вопреки всему!

Услышать и вернуться! Ко мне. И плевать нам на смерть! Да, Мари!?

Костлявая поймет, что ее удел фиаско. Потому что мы. Мы сильнее. Мы в сто крат сильнее ее скучного черного облика и острой косы!

Но ее сердце не отвечает.

Оно бьется тише. Более глухо…

Нет!

Я! Бадрид Багиров! Не привык сдаваться!

Я не отдам тебя никому! Никогда! Даже против твоей собственной воли! Мари!

И я захлебываюсь криком. Глотаю вязкую землю у твоего лица.

Ты не уйдешь.

Никто. Никто не посмеет отобрать тебя у меня!

Никогда!

Я ведь предупреждал. Когда ты переступила порог этого дома. Что больше ты от меня не уйдешь!

41 Глава41

— Переломов нет.

Я жадно впиваюсь в рентгеновский снимок, но все равно ни хрена не вижу.

Будто песка в глаза насыпали.

До сих пор оглушен. Каждое слово будто колоколом отдается. Гудит в ушах.

Белая палата самой дорогой и хорошей больницы залита ярким светом.

А вокруг меня все та же темнота.

Не на больничной койке я Мари вижу. А там. Все еще там. На земле. Изогнутую. Такую маленькую прямо на земле. Дышащую едва-едва. И… И, блядь, не стонущую!

Вот и сейчас. Она не стонет. Не хрипит. Но и не раскрывает глаз! Ни движения!

— Я разнесу эту больницу в щепки, если ты мне не скажешь, что с ней такое! Мы что? Мало вам денег каждый год выделяем на аппаратуру? Или они списываются в чьи-то карманы, а вместо качественной техники покупаете всякую рухлядь?

.

— Вся техника в идеальном состоянии. Собраны все врачи. Ничего нет, Бадрид Каримович. Сильный удар, серьезный ушиб. Но ни одного перелома. Ни единой трещины. Посмотрим на результаты анализов. Возможно, что-то другое дает такое состояние. Но пока… Ничего не видно. Причин того, что она не пришла до сих пор в сознание нет.

— Это хрень какая-то, — нервно мерю палату шагами. — Как так может быть?

— Все возможно. Опухоль. Еще какие-то причины. Скрытая болезнь. Мы все проверяем. Обследуем весь организм, Бадрид Каримович. Одно пока могу сказать наверняка. Нет переломов. Возможно сильное сотрясение мозга, из-за которого она до сих пор в таком состоянии. Томография не показала ни повреждений мозга, ни отека. Но… Каждый организм реагирует по-своему, индивидуально.

— Авдеев вылетел? Почему так долго?

— Да, он в дороге. Но… Считаю, что необходимости вызывать светило мирового уровня из Швейцарии, просто нет. Еще несколько часов, и будут готовы результаты анализов. Но я уверен. К тому времени девушка должна очнуться. Возможно, это общая слабость… Вызвана сильным стрессом или истощением. В последнее время не было слишком больших физических нагрузок? Возможно, она плохо питалась. Или недосыпала. Такое тоже вполне может привести к такому состоянию…

— Что это значит? Может? Ты еще на кофейной гуще мне погадать предложил бы! Возможно! Ты как ее лечить собираешься? Тоже гаданием? Еще таблички с диагнозами разложи и пальцем ткни наугад! Средние века, ну что за хрень! И не указывай мне! Кого я должен вызывать, а кого нет!

— Бадрид Каримович… Я служу вашей семье с самого вашего детства! Вы же понимаете! Я никогда себе бы не позволил… Ошибки. А про компетентность даже речи не идет! У нас лучшие врачи, а собственную квалификацию я доказывал вам тысячи раз!

— Ее можно переносить?

Глухо спрашиваю, подавляя в себе порыв и правда разнести на хрен тут все до камня.

— Не вижу препятствий. Но я бы не советовал… Пока анализы не будут готовы…

— Плевать мне на твои советы. Коновал ты безрукий. Я ее забираю. Здесь без присмотра не оставлю. Прилетит Авдеев, с техникой в доме у меня еще раз все проверит. И смотри. Закрою на хрен твою богадельню. А советы твои… Советы можешь себе засунуть…

— Бадрид Каримович! Со мной, в таком тоне… Я, между прочим, не раз твою собственную жизнь спасал!

— Знаю. Знаю. Потому и разговариваю пока. Иначе давно бы придушил и не слушал. Да!

Рявкаю в трубку. Блядь. Время еще такое. На пульсе моя рука должна быть. Снова проблемы, как из дырявого мешка сыпятся.

— Не время сейчас, Давид. Сами решайте. Да мать вашу, один раз не можете без меня разрулить!

— Бадрид Каримович. Опасности для жизни нет. Вы можете ехать, если нужно. Уверяю вас. Здесь она в самых надежных руках, и…

— На хрен иди со своими уверениями!

Подхватываю Мари на руки.

Сжимаю челюсти до хруста, от того, как безвольно повисают ее руки.

Нееееет! Оставить ее где-то? Никогда!

— Давай же, девочка, — отчаянно шепчу, хватая ее упавшую руку.

Прижимаю к губам.

Будто всю собственную силу влить в нее пытаюсь.

Все бы отдал. Сердце собственное, что теперь в тисках сжимается. Всю свою кровь.

За один только вдох. Чтобы глаза открыла.

— Бадрид Каримович… Раз уж решили… То я каталку сейчас организую. Зачем вы сами?

— Сам, — рявкаю, и тут же по голове ее глажу.

Будто услышать может. И испугаться.

Эх, если бы только могла!

Теперь сам. Ни за что из рук не выпущу! Больше не оставлю! Пока не буду уверен, что с ней все будет хорошо!

Блядь, сколько всего за жизнь видел!