Невинность в расплату

— Это так просто не закончитя, Бадрид. Не закончится.

Давид тяжело дышит. Громко хлопает за собой дверью, уходя.

А я… Я просто сползаю вниз.

Права. Права была Ирма. Я и правда принесла в этот дом беду!

О, Господи! Если бы я тогда знала, что это только начало! Что настоящая беда даже еще не постучалась в дверь этого дома!

58 Глава 58

— Бадрид… Мне, наверное, лучше…

— Что он тебе сделал?

Прощупывает меня взглядом. Судорожно сглатывает, впиваясь в мое лицо.

— Ничего. Ты пришел. Бадрид! Он ведь прав. Прав! Мне лучше исчезнуть из этого дома!

Его глаза на миг полыхают черной яростью. Еще большей, чем когда ринулся на брата.

И вдруг он обхватывает мое лицо руками.

Вжимается в мое тело так, что кажется, сейчас захрустят кости.

Дико, одержимо, неистово впивается в мой рот широко распахнутыми губами. Вбивается меня с этими сумасшедше горящими глазами.

А меня прошибает. Словно молнией.

Не целует. Впивается. Жадно. Голодно втягивает в себя мои губы. До боли. Почти до лопнувшей кожи. И тут же отпускает, вдалбливаясь языком. Пронзая меня рваными напористыми жадными ударами до самого горла.

А кажется, что насквозь. Что все нутро.

И не языком. Собой метит. Внутрь еще крепче взгрызается, чем раньше там был.

Он пожирает. Проталкивает свой язык глубоко, высекая искры из неба. Сметает мой, резко отталкивая его своим в сторону. И тут же всасывает. Язык. Губы. Всю меня.

Наши зубы ударяются. А во мне просыпается какой-то немыслимый голод. И ярость, с которой я отвечаю ему. Прокусывая его губы, кажется, насквозь.

Подхватывает меня на руки. Несет, продолжая свою пьяную голодную атаку.

А я обмякаю в его руках. Я больше не в силах схлестываться с его напором.

Но он продолжает терзать. Брать меня. Пить.

Прижимая к себе крепко и одновременно так нежно, так ласково зарываясь руками в волосы, выписывая узоры по шее, по спине.

— Никогда, — опускает меня на постель, нависая сверху.

— Никогда, Мари, — проводит пальцами по дрожащим губам.

— Не говори мне этого. Я сделаю все. Брошу к твоим ногам самого себя. То, что смогу и чем буду владеть. Я загрызу за тебя зубами. Любого. И исполню почи любую твою просьбу. Но никогда. Даже в мыслях. Не проси меня тебя отпустить. Нет у нас с тобой больше свободы. Нет и не будет.

А я не дышу. Не могу. Меня пронзает. Пожирает его пламя.

И вот сейчас. Сейчас я не верю. Нет. Я будто вижу эту крепкую нить. Канат, что ничем не перерубишь. Которая сплела нас намертво. Которой изнутри ни одному из нас уже не вырвать.

— Отдыхай, Мари.

Он вдруг снова становится спокойным. Ледяным. Предельно собранным.

— Спи. Я уезжаю. И, наверное, сегодня не вернусь.

Сбрасывает на ходу рубашку, забрызганную каплями крови его брата.

И тихо прикрывает дверь, выходя.

А я лишь обхватываю колени руками, усаживаясь на постели.

Всего слишком много. Всего. Его дикости. Его страсти. Этой войны, что катится на нас со всех сторон…

59 Глава 59

* * *

— Ты готова?

Он возвращается под вечер.

Как всегда, совершенно невозмутимый. Идеально одетый. Настолько, что на начищенных туфлях не видно ни одной пылинки.

Будто и нет никакой войны. Никаких проблем. Будто и не было этого поцелуя, в котором мы слились больше, чем возможно сплестись.

— Готова? Куда?

Откуда в нем только берутся эти силы?

— Ты хотела съездить в дом, Мари.

— Сейчас? Бадрид. Подожди. Постой. А как же твой брат? И… Я слышала вчера ваш разговор. Он сказал, что ты должен быть там, с ними, неотлучно. А дом… Дом ведь подождет. И если у тебя и правда есть время, наверное, лучше было бы тебе отдохнуть. Хоть немножко, Бадрид!

— Когда любить, как не на войне?

Он усмехается. Но только губами.

А глаза…

Не прикасается, но этими глазами обжигает каждый миллиметр моей кожи. Ласкает. Гладит. Сбивает с толку и с дыхания.

— Перестань, Мари. Едем. Есть свободная минутка, надо ее использовать. Завтра такой может и не быть.

* * *

Горло перехватывет спазмом, когда переступаю ворота родного дома.

Прошло совсем немного времени, а будто целая жизнь.

И он кажется неживым. Запущенным и осиротевшим.

Особенно когда взметнувшийся ветер начинает гнать по саду опавшие листья.

Зачем я так хотела вернуться? Здесь больше нет ничего прежнего. И меня прежней нет.

Но для меня это было важно. Отчаянно важно.

Наверное, только вот так. Встратившись со своими истоками, я смогу стать целой. Понять, кто я теперь. Осознать все, что произошло в каком-то диком сумбуре. Осмыслить.

— Пожалуйста, Бадрид. Я одна.

Мне надо. Мне это жизненно необходимо.

Его охрана останавливается у начала сада.

Бадрид явно недоволен. Не хочет меня отпускать.

Но все же кивает. Остается у входа.

А я вхожу в гостиную и замираю.

Снова будто вижу все, но только со стороны. Плачущую Алексу с разбитой отцом губой. Мать, хватающуюся за сердце и сползающую по стенке.

Теперь, без эмоций, без лихорадки, проживаю все заново.

Пальцы дрожат.

А я медленно иду дальше. В свою комнату. Туда, где так мечтала о своем будущем когда-то счастье. Где горела от стыда и страха, поняв, что влюбилась и моей любви сбыться не суждено.

Ложусь на свою постель, обхватывая подушку руками. Вдыхаю родной запах.