Невинность в жертву

Черные глазищи устрашающе мерцают серебристым сиянием, но я все же улавливаю на глубине редкого цвета радужки сытость и почему-то уверена, что такой зверина кончил бы еще столько же раз…

Рустам почти нежно прижимает мое голенькое тело к своему. Соски трутся о бугристые холмы натренированной груди, мне кажется я опять начинаю возбуждаться. Но сил нет… Абсолютно.

Очень хочется спать. Потому что Рустам Айдаров, честное слово, секс террорист какой-то. Всю меня выжал, выдолбил, выжарил. Отшлепал. Заклеймил. Замучил своей патологической страстью.

Рука мужчины скользит вниз, по спине к попке. Палец коварно раздвигает упругие половинки и властно надавливает на звездочку.

Дергаюсь. Немного трезвею, выныривая из транса.

— В следующий раз возьму твою попку, — грозно обещает он, надавливая сильнее на анальное колечко и поглаживая его бархатную шероховатость.

— Ой!

— Лишу тебя невинности дважды, жёнушка, — хитро усмехается, сверкая опасными глазищами в полутьме ванной комнаты.

Именно таким подавляющим взглядом он ставит на колени своих врагов. Молча. Один раз посмотрит, и весь мир у его ног.

Я не помню, что начинает происходить дальше. Здесь очень жарко. Душно. Все в пару. Я просто опускаю ресницы и улетаю в сладкий сон.

Глава 12.

Просыпаюсь уже в кровати с первыми лучами солнца совсем одна. Рукой провожу на вмятине на простыне — постель остыла. Это понимание оставляет внутри неприятный осадок пустоты, когда память ко мне возвращается и я вспоминаю самую безумную ночь в моей жизни.

Сейчас раннее утро, но Айдаров уже уехал в аэропорт, догадываюсь я. Поднимаюсь на ноги, первым делом, пытаюсь отыскать хотя бы какую-нибудь одежду. На полу обнаруживаю нещадно порванные чулки и разорванный на два куска лифчик.

Ну и зверюга.

Мысленно присвистываю.

Я захожу в ванную, чтобы умыться. Замираю напротив зеркала, рассматривая своё отражение, ужасаюсь, когда вижу несколько приличных отметин на попке.

Хм… думаю, синяка не избежать.

Интересно, что же проклятый сексуальный демон придумает в следующий раз?

От волнения кружится голова, тело начинает покачиваться как дерево во время ветра, ведь я помню, что миллионер порочно шептал мне что-то о своей тайной комнате.

Боже, как волнительно и страшно!

Не из-за того, что я трусиха и мне гадко. Нет, вовсе нет!

А из-за того, что я рассыплюсь на частички, если он продолжит пытать меня оргазмами.

Его напор, его аппетит… слишком для меня. Неопытной, молоденькой девушки, которая всего несколько дней назад была застенчивой девственницей.

Что ж, пора возвращаться обратно в «своё тело». Наконец я отыскала халатик на полу. Набросив его на обнажённое тело, поспешила в свою комнату.

Нужно будет найти маму, расспросить про сестру, что-то я очень сильно за неё переживаю. Хочу с ней созвониться, хотя бы голос услышать. Неспокойно на душе, тревожно. Ненавижу болеть, ещё больше ненавижу, когда близкие люди болеют.

Вспомнишь про соловья, и он запоёт. Открываю дверь и пугаюсь, когда вижу мать. Она сидит в кресле рядом с моей кроватью и мажет по мне строгим взглядом:

— Как дела?

Лупит в лоб, а я даже ещё дверь поплотней не успела прикрыть.

— Все хорошо.

— Он не догадался?

— Нет вроде, — не смело шагаю вперёд.

Сложно вынести суровый взгляд мамы. Вообще не хочется разговаривать на интимную тему. Я слишком стеснительна. А она будто мысли мои читает и видеть то, в каких именно позах я вчера ублажала господина Айдарова.

— Он доволен?

— Доволен…

— Чудесно, — мать победно облизывает губы.

— Как Эля?

— Насчет Эли, — грациозно поднимается с кресла. — Я звонила Вениамину Аристарховичу, он дал добротные прогнозы, сказал, что у Эли воспаление придатков на фоне приобретённой инфекции. Но ещё не все анализы получены… Пока я не подпущу её так близко к Айдарову! Бог знает, чем ещё её мог наградить этот грязный биомусор. Они ведь без презерватива сношались. О, Господи! Эля дура дурой!

— То есть, мне ещё нужно будет притворяться сестрой?

— Да. Пока мы не получим все анализы и окончательно не вылечим Элю. Нам повезло, Айдаров на несколько дней покинул страну. За это время Вениамин прокапает Элю, а с возвращением Айдарова она тоже вернётся.

— Но я… — запинаюсь, когда ловлю строгий взгляд мамы.

С каждой новой встречей, я понимаю, что привязываюсь к Рустаму сильней и сильней. Однажды настанет момент, когда я пойму, что жить без него не могу.

Надо что-то делать. Надо попытаться решить ситуацию и поставить конец всем этим бредням с переодеваниями и подменой жены. Я задаю самый важный вопрос:

— Мама, зачем мы все усложняем? Почему я не могу просто стать Элей, н-навсегда…