Невинность за свободу

«Что с лицом? — не отдавая себе отчета, Архонт принялся изучать стройный силуэт: острые плечики, выпирающие лопатки, почему-то перемотанные широким бинтом. — Кажется, Джей забыл предупредить меня о том, что малец ещё не до конца оправился от побоев в деревне. Раз у него проблемы со спиной, это отчасти оправдывает его гипер неуклюжесть, — каждая косточка позвоночника проглядывалась на ссутулившейся спине: — Отвратительно. Худющий, будто его не кормят... Точно... о человеческой еде-то я и вовсе забыл. Если мне нет необходимости питаться, то мелкий так долго не протянет. Надо будет купить что-нибудь. Интересно, что ему нравится... — Архонт нахмурился, вдруг осознав, что в своих мыслях забрёл куда-то не туда. — Черт. Мне нет никакого дела до его предпочтений! — прикрыл глаза, чтобы отвлечься, однако мысленному взору все ещё представали ясно-зелёные глаза, показавшиеся настолько расстроенными, будто в них даже мелькнули слёзы.

Давление в груди мешало дышать, и Эйден потянул тщательно завязанный узел галстука, но тут же открыл глаза и снова взглянул туда, где только что видел встревоженное лицо, однако теперь шторка оказалась задернута.

«Неужели обидел кто? — он обвёл подозрительным взглядом присутствующих работниц. — Нет, вряд ли. Он слишком смазлив, чтобы вызвать негатив... Тогда, что не так?» — некое подобие любопытства, совершенно не присущего Архонту, завладело мыслями Эйдена, и прежде чем успел оценить неуместность сего действа, он уже стоял перед примерочной кабинкой.

— Эй, ты, — тихо сказал он в плотную шторку, и из-за неё тут же послышалась какая-то возня. — Ты чего там? — его рука в нерешительности застыла в сантиметре от непроницаемой ткани, скрывавшей от него ответ на вопрос.

— Н-ничего, — послышался взволнованный голос, в котором Архонт явно уловил некую горечь, убеждаясь в своих догадках. — Вешалка упала, — будто бы оправдывался малец.

Послышались новые звуки возни и Эйден, наконец, одернул ткань, придирчиво уставившись на Луча, который, резко запахнув на груди рубашку, замер, и казалось, даже дыхание затаил.

— Признавайся! — выпалил Высший, вглядываясь в раскрасневшиеся глаза служки, которые с этим требованием расширились, едва не норовя вывалиться из орбит. — Ты что... — Эйден презрительно прищурился, — плакал?

Показалось, что Луч облегченно выдохнул:

— Нет, — мотнул головой, расслабляя плечи.

— Ты ведь не посмеешь мне лгать? Тебя тут кто-то оскорбил?

— Нет-нет, — парнишка настолько спокойно отмахнулся от высказанных предположений, что Эйдена одолел очередной приступ непривычного любопытства, касательно причин расстройства Луча.

Он вдруг грубо поймал запястье мальца, заставляя его отнять руку от груди:

— Почему ты снова ведёшь себя как баба? — злобно процедил Архонт. — Отвечай, чего разнылся?

Высшего окатило волной тревоги, однако на смену привычной робости быстро пришла непоколебимая уверенность:

— Хмм, — протянул Эйден, наслаждаясь энергией. — Значит, сам не признаешься, — он кивнул в сторону недозастегнутой рубахи, и вдруг замялся, а парень отчего-то стал заметно нервничать. — Это... из-за того, что ещё болит?

Недоумение, и снова облегчение.

— Угу, — Луч уверенно кивнул, однако Эйден прекрасно понимал, что это ложь.

— Прекрати это! — рявкнул мужчина и все присутствующие в зале работницы, поспешили покинуть комнату, как подобало рабочему уставу. — Я хочу понять, почему ты вечно ведёшь себя как девчонка, а для этого мне нужно знать реальные причины! Почему ты сейчас плакал?!

Луч замер, будто все еще сомневаясь, стоит ли отвечать, и в тот же миг его глаза снова наполнились слезами.

Смятение.

— Я просто вспомнил, как умерла моя мама...

Эйден скрипнул зубами, явно не ожидая выдавить из парнишки болезненные откровения. Однако он чувствовал, что в эмоциях служки что-то нечисто: скорбь мелькнула и затаилась где-то на своём привычным месте, тогда как ей на смену мощным потоком ворвалась забота.

— Что-то ещё... — процедил Архонт, не оставляя попыток докопаться до сути, и его глаза вдруг в удивлении расширились, когда по бледной щеке Луча скатилась одинокая слеза, и тонкие пальцы, дрогнув, потянулись к его шее.

— Вы ведь будете в порядке? — служка неуверенно прихватил узел галстука и потянул, ослабляя его еще сильнее.

Эйден не мог оторвать обезумевшего взгляда от встревоженного лица своего слуги. Нервно сглотнул, приводя в движение адамово яблоко, и Луч осторожно расстегнул верхние пуговицы его рубашки, позволяя хозяину вдохнуть поглубже.

Однако он не мог.

Почему-то эти прохладные пальцы на шее заставляли его дыхание оставаться поверхностным.

— Что ты сейчас делаешь? — прохрипел Высший, во все глаза глядя на смертного перед собой, борясь со странными желаниями.

— Если вы плохо себя чувствуете, вам не следует носить слишком плотную одежду...

— Это... — Эйден лязгнул зубами, — какие-то гейские штучки? — будто придя в себя, прошипел он.

— Вы ведь сами велели признаться, почему я плачу? — обиженно пробормотал Луч.

— Хочешь сказать, это... из-за меня???