Невинные обманы

На нем были все те же черные брюки и толстый вязаный белый свитер.

Он шутливо отдал ей честь:

— Благодарю, мадемуазель! Садись, и поехали. Как ты думаешь, можно снова взять машину Бекки? Мне нравится ее водить, а моего опыта хватит, чтобы справиться с непривычно дорожной разметкой,[23] так что не бойся.

— Я думаю, Бекки не будет сердиться, — ответила Кейт. — Все равно твои длинные ноги в «метро» не поместятся.

Казалось, Уиллу хорошо знакома дорога на побережье.

— Ты бывал здесь раньше? — спросила Кейт. Ее удивило выражение «сентиментальное путешествие», и она надеялась, что он объяснится. Им предстояло как следует узнать друг друга; она жаждала выведать все до мелочей — все, что он пожелает ей рассказать. Конечно, о «последнем препятствии» он ей не расскажет. Не может быть сомнений, это другая женщина. Она пыталась перестать думать об этом, но не могла.

— Мы едем в Арроманш, — вместо ответа сказал Уилл. — Я много раз бывал там и приезжаю все снова и снова. Здесь в 1944 году высадились британские войска. Среди них был и мой отец.

Потом он замолчал, его лицо стало серьезным, и Кейт, уютно устроившейся на заднем сиденье, оставалось лишь следить за длинными, тонкими пальцами, сжимавшими руль. Он вел машину так же, как делал все остальное: уверенно, непринужденно, прибавляя скорость на пустынном шоссе и тормозя при виде встречной машины. Иногда он прибавлял газ, и мощный «рено» легко обходил какого-нибудь тихохода. Тогда Кейт начинала хихикать про себя. Вот оно, обычное мужское стремление к превосходству в силе! Машин на шоссе было немного; кроме того, с ним она чувствовала себя в полной безопасности. И так будет всегда, в упоении поняла она.

Казалось, дороге не будет конца, но вскоре Кейт почувствовала запах моря. В самом деле, через пять минут они оказались на окраине Арроманша, который был значительно больше, чем она ожидала.

— Он сильно вырос с 1944 года, — пояснил Уилл. — Теперь тут крупный центр туризма. В местном музее выставлено все, что относится к тому времени: изображения огромных портов, выстроенных специально для высадки, фильмы, документы на разных языках, фотографии оружия. Все это место превратилось в легенду. Но мы туда не пойдем.

Лучше погуляем по берегу и представим себе, как все это было.

Кейт кивнула. Она поняла бы его и без слов. Хотя сезон еще не начался, вокруг музея толпилось множество туристов. Уилл припарковал машину, и они спустились к морю.

— Любимое место отдыха, — констатировал Уилл и криво усмехнулся. — А в августе, в годовщину высадки, здесь вообще яблоку негде упасть. Черт их принес сюда именно сегодня!

Море было спокойным. Их следы четко отпечатывались в глубоком песке. Они подошли к кромке прибоя. Слева высились песчаные холмы, поросшие курчавой травой. На них виднелись остатки железобетонных дотов, почти полностью разрушившиеся от времени и зимних приливов. Было очень тихо. Слышался только протяжный крик чаек и легкий плеск волн, рассыпавшихся у их ног.

Уилл сказал:

— Как тихо! Но я представляю себе, что здесь творилось тогда…

— Отец рассказывал тебе об этом, когда ты был маленьким? — дрогнувшим голосом спросила Кейт. Уилл вздохнул и покачал головой.

— К несчастью, нет. Я почти не помню его: он умер, когда я был совсем малышом. Мать говорила, что в самом конце боя он был тяжело ранен и так и не поправился по-настоящему.

Но я и без рассказов отца могу вообразить, как это было: солдаты в шинелях прыгают с палубы в воду, падают под кинжальным огнем. Я слышу звуки и даже запахи. Хаос, крики, неумолкающий треск автоматов, винтовочные выстрелы, гул самолетов. О боже, наверно, это было ужасно! Иногда чувствуешь себя виноватым, что нашему поколению не довелось испытать такого…

Он невольно ускорил шаг, заставляя Кейт почти бежать за собой.

— Но твой отец прошел через это и выжил, — тихо сказала она. — Иначе бы тебя не было на свете.

Он остановился и виновато посмотрел на нее:

— Прости, я увлекся. Наверно, не следовало просить тебя поехать со мной. Кейт мягко ответила:

— Я сама хотела поехать. Мне хочется побольше узнать о тебе… о твоей семье…

Они пошли дальше, на сей раз не так быстро. Уилл взял ее за руку.

— Это очень романтическая история. Я не знаю подробностей, но как-то вышло, что раненый отец отстал от своей части. Он заблудился, его подобрал какой-то француз и привел к себе домой. Они выхаживали отца, пока он не подлечился и не вернулся в свой полк. Вскоре его признали инвалидом и отправили в Англию. Затем он вернулся и разыскал семью, которая его приютила. Хозяин к тому времени умер, но его вдова и дочь жили все в том же домике. Девочка, которая ухаживала за ним, превратилась в прекрасную юную девушку. — Уилл нежно улыбнулся. — Что было дальше, догадываешься сама. Отец влюбился, женился и увез ее в Англию. Через год родился я. Я совсем не помню отца; не думаю, что он оправился от военных ран. Теперь ты знаешь, почему я люблю приезжать на побережье. Способ странный, но он позволяет мне почувствовать связь с отцом. Конечно, приносить цветы на его лондонскую могилу было бы куда проще…