Невинный обман

Танцевать под чужую дудку ему претило, однако, поразмыслив, мистер Веструтер решил, что пришла пора действовать. Одно дело втайне посмеиваться над незамысловатыми хитростями девчонки, которую он знал едва ли не с пеленок, и совершенно другое – быть вынужденным считаться с ее прихотями. Джек вполне разделял ее желание приехать в Лондон, но ему было бы спокойнее, если бы Китти оставалась прозябать в Арнсайд-хаус, дожидаясь его приезда, словно Спящая красавица своего принца-избавителя. Жениться в ближайшее время ему не хотелось, однако, если Китти сомневается в его намерениях, следует все свое внимание сосредоточить на завоевании сердца этой малышки. Никто лучше, чем он, не умел зачаровать свою жертву так, что все другие кавалеры вокруг просто переставали существовать для нее. Список его побед был велик. Хотя никто из молодых леди не умер от неразделенной любви, здоровье, по крайней мере душевное, одной юной особы из-за ветрености мистера Веструтера было существенно подорвано. Поговаривали, что перенесенные душевные муки леди на самом деле немножко пошатнули ее психику, но, к счастью, появление на горизонте более страстного воздыхателя возымело чудодейственный эффект. Как бы там ни было, а с тех пор благоразумные родители предпринимали все мыслимые меры ради того, чтобы оградить своих излишне чувствительных и сентиментальных дочерей от общения с этим злокозненным обольстителем.

Дважды натолкнувшись на отказ мисс Чаринг, которая находила самые незамысловатые предлоги, чтобы отклонить приглашение покататься вместе с ним в его двухколесном экипаже, запряженном парой знаменитых в своем роде гнедых лошадей, мистер Веструтер послал ей через своего грума восхитительной красоты веер из слоновой кости, украшенный тончайшей резьбой, позолотой и изящными медальонами кисти Анжелики Кауффманн. К этому подарку Джек присовокупил письмо, составленное в таких выражениях, что Китти было бы крайне неудобно вернуть веер обратно. Мистер Веструтер писал: пусть этот скромный свадебный подарок станет ей напоминанием о старом друге Джеке, любящем кузене, хоть и не по крови, но вследствие сердечной привязанности.

– Ничего подобного он мне никогда не дарил! – с трудом сдерживая обиду, воскликнула Мэгги. – Ему наверняка в последнее время крупно повезло в игре. Безумно дорогая вещица, милая Китти!

Прижав ладони к пылающим щекам, девушка сказала:

– Мне не следует принимать от него столь ценный подарок.

– Святые небеса! Почему же? Отказать будет крайне невежливо. Там же в письме написано: «Вечно любящий кузен». Миленький оборот, ничего не скажешь…

Поэтому, когда мистер Веструтер еще раз пригласил свою кузину «вследствие сердечной привязанности» покататься с ним по Ричмонд-парку и полюбоваться на примулы, раскрывшие белоснежные цветы под сенью вековых дубов, мисс Чаринг резонно рассудила, что отказать ему было бы верхом неприличия. Джеку сопутствовала удача. В назначенный день на безоблачном небе ярко сияло солнце. Мисс Чаринг облачилась в шляпку в деревенском стиле из шелковой соломки, украшенную с одной стороны букетиком бумажных цветов, которую кокетливо завязала под подбородком шелковым бантом изумрудного цвета. Легкомысленный зонтик от солнца она позаимствовала у Мэгги. Подсаживая мисс Чаринг в бричку, мистер Веструтер поймал себя на мысли, что ее внешний вид не оставил бы равнодушным ни одного ценителя женской элегантности.

Обычно мистер Веструтер выезжал вместе с худощавым Тайгером, который каланчой возвышался на козлах и правил бричкой. На сей раз Джек решил обойтись без услуг этого юнца. Китти же он с легкой улыбкой сказал, что подобного рода «дуэнья» не обязательна для близких, по крайней мере, «вследствие сердечной привязанности», родственников или почти родственников. Мисс Чаринг, хотя и была настороже, приняла правила игры. Как оказалось, самый злокозненный злопыхатель во время поездки не нашел бы в поведении мистера Веструтера ничего предосудительного. Он держался как старший двоюродный брат, когда-то покоривший ее детское воображение. Джек подшучивал над ней, но воздерживался от шуток над Фредди. О помолвке он вообще ничего не говорил, тем более не высказывал свой скепсис по отношению к предполагаемому обручению.

Только в конце дня, когда Китти от души поблагодарила его за прогулку, мистер Веструтер чуть-чуть приподнял маску. Игривые огоньки блеснули в его взгляде.

– Глупенькая, недоверчивая, маленькая Китти, – слегка прикоснувшись к подбородку девушки, произнес он. – Ступай домой. Я не могу оставить лошадей.

Девушка покраснела, взглянула ему в глаза, потупила взор и, едва не заикаясь, произнесла:

– С-спасибо… все было чудесно…

Взбежав по ступенькам крыльца, Китти скрылась в доме.

Он уехал, весьма довольный собой, думая о том, что кузина-простушка открывается перед ним совершенно в новом свете.