Невиновные

– Так я их, типа, запер в спальне, как ты и приказал. А Георгина дрыхнет в детской. Я её отваром пустырника напоил. Кстати, в «Благорожане» одобряют пустырник! – горделиво подбоченился Сеня.

– Ну, не корень солодки, не цикуту, не кровохлёбку – и то слава богу! – вставила Алёна.

– Кровохлёбка? Ой, что-то я там такое слышал… Я же тебе вроде писал и говорил, Сев, помнишь? – Сеня с изяществом бегемота унёсся, через пару секунд вернулся с блокнотом и начал его лихорадочно листать.

– Не ищи. Я же всё-таки акушер-гинеколог, хотя и совершенно бездуховный. Кровохлёбка, она же – чернобыльник – это такая трава, которую ещё наши прабабки запаривали, если менструальное кровотечение вовремя не приходило, а приплод не был желанен. Пару стаканов такого настоя, баня, луг выкосить – и, может быть, «сорвётся». Коварная трава. В малых дозах – регулирует цикл. В больших – вызывает маточное кровотечение.

– Подумаешь, какая-то трава! – хмыкнул Сеня.

– Мак – тоже «какая-то» трава, а из него опиаты добывают.

– Семён Петрович, – перебил однокашников Северный. – Я не понимаю. Даже если ты запер троих малолетних негодяев в вашей спальне, как тебе и было велено, то отчего они не ломятся оттуда, как умалишённые, обдирая когти об косяк?

– Так я же им, типа, кинул кусок мяса, как тиграм в клетку, – тут же забыл о кровохлёбке Сеня. – Купил звездатую железную дорогу Дарию, зашибенскую кукольную хазу в два этажа с гаражом, машиной и мебелью Даше, а Жорычу, типа, крутой батут. Часа два-три на уничтожение всего этого им всё-таки потребуется, так что некоторое время они не будут рваться на волю. К тому же я им там поставил горшок для Жорыча, а для всех – ящик запрещённой Леськой кока-колы в банках, резиново-мармеладного говна мешок и дерьмовых киндеров три ведра. Дарий самопровозгласил себя барменом – так что это надолго!

– Да-а-а… – протянула Алёна Дмитриевна. – Конец спальне. То-то Леська обрадуется!

– Так я ей как раз обещал к возвращению там ремонт сделать. Вот завтра и начну! – радостно заржал Соколов.

Друзья едва успели получить по чашке отвратительного пойла – Соколов не позволил Северному сварить кофе, – как в дверь позвонили. Ей-богу, Всеволод Алексеевич был готов расцеловать явившегося следователя. Следователь, в свою очередь приглашённый к липкому Сениному кухонному столу, выпил чашку залпом, ничуть не поморщившись. И даже не уточнив, что там вообще. Горячее – и ладно. «Для желудка важно – вовремя кипяточку поесть», как сам он и говаривал. А явившемуся вслед за ним бывшему корсаковскому охраннику Саше Алёна Дмитриевна сама предложила, для бодрости духа, так сказать. Саша вежливо отхлебнул и поставил чашку обратно на стол.

Когда с «кофейной церемонией» было покончено, Сеня всех пригласил пройти в гостиную, где к приходу гостей убрал, надо признать, на славу. Те игрушки, что не влезли в покалеченные ящики сделанной на заказ мебели, Сеня тщательно распихал ногой под диван и под кресла, предварительно сметя их со всех горизонтальных поверхностей. Сам радушный хозяин и подруга его Алёна Дмитриевна присели на диван, следователь и охранник Саша расположились в креслах.

– А ты будешь стоять, заложив руки за спину, и вещать нам из центра комнаты, прям как Эркюль Пуаро? – съехидничала Алёна.