Невменяемый колдун

— Что уж сожалеть о пропитом, съеденном и прогулянном, мой друг? Да и тебе ведь много денег хотелось? Так что прими удар судьбы как должное. Тем более шанс еще есть: если нас отправят на каторгу, будем снова радоваться жизни и бороться за лучшее место под лунами. А пока поразвлекаемся, как можем… Вот, уже и глазки открыла! Не томи девочку, приступай!

— Да, но что мы потом с ними сделаем? — с некоторой неуверенностью спросил толстяк.

— Да ничего, просто под утро придушим, как цыплят, — и всего делов. На всякий случай. Для нашего спокойствия…

Мальвика никак не могла сообразить, что с ней происходит. Что за полумрак, наполненный уродами? Почему она не ощущает своего тела? Вернее, ощущает дрожь от холода, но… Руки и ноги привязаны! Приподняв голову, девушка обнаружила, что лежит на широкой лавке совершенно голая. А это еще зачем?!

И только после того, как толстяк снял с себя штаны, до девушки стало доходить, что ее собираются банально насиловать. В панике и отчаянии она заметалась, пытаясь вырваться из пут, но, кроме лишней боли в теле, ничего не добилась. Разве что увидела вторую лавку, на которой точно в таком же виде, но еще без сознания лежала Мирта. А чуть дальше, на вбитом в стену крюке, висело то самое роскошное платье, которое баронесса примеряла в салоне мод. Причем снимали его бережно и аккуратно, ни одного явного разрыва заметно не было.

И Мальвика тут же все вспомнила. Вернее, вспомнила те последние мгновения во внутреннем помещении салона мод, еще в сознании: они бегут к помешавшейся умом виконтессе, а из-за штор выныривает мужчина и пускает в их сторону змеящиеся зеленые молнии. Кто это был? Неужели действительно вор-колдун? Получается, девушек элементарно выкрали, привезли в этот притон и отдали на потеху задолжавшим неплательщикам? Или еще какому отродью? Иначе почему бы они говорили о каторге?

Но рассуждения и логические выкладки тут же испарились у Мальвики из головы. Толстяк навалился на нее своим потным, липким телом, и девушка едва не задохнулась от ужаса. Оставалось только кричать, призывая хоть кого-нибудь на помощь. Что она и попыталась сделать заикающимся и хриплым голосом.

— О! Мне нравится! — оживился гнусавый, подминая под себя беззащитную жертву. — Покричи еще, моя цыпочка!

Но от непомерной тяжести и омерзительной вони не то что крикнуть, дышать стало невозможно. Мальвике показалось, что она умрет сейчас и немедленно, и она даже глаза закрыла от безысходности. В затухающем сознании вспыхивала бессмысленная фраза: «Вот все и закончилось…»

Очнулась она от того, что толстяк со злостью отвешивал ей пощечины, а щеголь с усиками беззаботно хохотал, прерывая свой смех въедливыми комментариями:

— Какой позор! А всегда хвастался: «Мне лишь бы шевелилась!» Вот это представление!

— Так ведь она и не шевелится! — гнусавил в бешенстве толстяк. — Может, уже подохла?!

— Да ты делом занимайся! Ха-ха!.. А не оправдания ищи. То она как ледышка, то плохо шевелится… Смотри, как задышала! Помогли твои пощечины.

— А что толку? У меня весь запал вышел. Уже почти оседлал, а тут так мерзко на душе стало… Тьфу! И чего я на эту крысу лезу?

— Как чего?! — баритон гремел, словно перед толпой зрителей. — Ты же проиграл! Давай, нечего отлынивать…

— Ага! Да на такую уродину ни у кого не встанет! Спорим, что и ты спасуешь?

— Хм! — Щеголь с усиками хамовато и мерзко усмехнулся. — Уж ято любую поставлю в стойло. Но! Я выиграл красотку! И только после нее, если захочу, докажу тебе, что значит настоящий мужчина. А ты — ни на что не годный импотент! И вряд ли меня удивишь, если и на этой ягодке оплошаешь.

— На этой-то я не оплошаю, — толстяк с вожделением провел ладонями по груди бесчувственной Мирты и тут же с торжествующим видом повернулся к своему подельнику: — Ага! Со мной все в порядке: мой воин готов к бою.

— Гы! Ну, так давай! — подбодрил его усатый. — Докажи, что ты не импотент.

— Запросто! — прогнусавил толстяк и чуть ли не с разгону распластался на худенькой фигурке Мальвики. Но тут же скатился с жертвы и присел рядом с лавкой: — Фу! Какая же она пакостная и противная! Чуть не вырвало! Хорошо, что желудок пустой.

— Ох! — наигранно махнул рукой обладатель баритона. — Продолжай искать причины своего недомогания, но ко мне больше не приставай. Я буду постепенно изучать и гладить мою конфетку. Может, она от вожделения очнется быстрей? И тогда ты увидишь нечто потрясающее…

Толстяк с перекошенным от зависти лицом натянул штаны и отошел немного в сторону. А щеголь уселся на краешек лавки с привязанной баронессой и стал игриво водить тонким пальцем по телу пленницы.

Пока о ней забыли, Мальвика со всей поспешностью постаралась осмотреться и хоть немного понять: где они и с кем они?