Невменяемый колдун

К маяку на десятом километре добирались еще полчаса. Как обслуживать маяки или даже просто определить, все ли у них в порядке, строгий наставник научить не успел. Но Кремон тем не менее тщательно осмотрел трехметровый каменный столб со всех сторон и даже, встав ногами на седло, заглянул на верхушку, где ничего, кроме мелкого мусора и птичьего помета, не обнаружил. Зато, повернувшись при этом чуть вправо, он за пределами периметра увидел между деревьями пустое пространство. А когда вынесся туда на всем скаку, то попал на огромный заливной луг, в котором трава доходила взрослому человеку до пояса. Но не везде. Местами трава была скошена и сохла под щедрым светилом ровными стежками. А в нескольких местах на лугу стояли аккуратные островерхие копны готового сена. И лишь в самом дальнем конце луговины из-за рощицы фруктовых деревьев виднелась черепичная крыша одинокого, хоть и весьма солидных размеров домика.

По краю поляны к хутору вела хорошо укатанная дорога, но Кремон решил проехать напрямик и погнал Торнадо по высокой траве неспешной рысью. Уж слишком ему интересно стало: кто же тут живет? Или сюда собираются косцы и заготовители сена только в межсезонье? А может, и сейчас никого нет дома? Да нет: вон из печной трубы тонкой струйкой вьется белый дымок, сразу растворяясь среди верхушек вековых деревьев. Лес подступал сзади к дому сплошной стеной, но на узком пространстве все-таки был возведен мощный частокол из бревен, высотой метра два с половиной. Со стороны луга находились широкие ворота, которые сейчас были распахнуты, и взору сразу открывалось внутреннее убранство очень маленького двора, в котором наличествовали только колодец, укрытый прочным навесом, да длинные поленницы дров вдоль всего частокола.

Никаких излишеств, а уж тем более подсобного хозяйства, могущего привлечь внимание изголодавшихся кочевниковболаров. Но если те и прилетят, пусть даже целой стаей, и за ночь займут собой все пространство двора, то при дневном свете справиться с ними будет совсем несложно. А за одну ночь болары такое прочное здание не разрушат.

Конь с седоком влетел во двор так стремительно, что Кремон успел заметить отпрянувшие от окон человеческие лица. Лихо остановившись, он ловко спрыгнул с седла и подвел Торнадо к колодцу. Ведра на коловороте не было, да и в воде они пока не нуждались, поэтому молодой Эль-Митолан достал из седельной сумки кусок ткани и принялся тщательно вытирать спину и бока своего вороного красавца, изредка посматривая на плотно закрытую дверь, открывать которую явно не спешили. Торнадо ответил на заботу о себе довольным ржанием, а уж когда новый хозяин накрыл его спину красивой попоной и угостил целой горстью сладкого мармелада, вообще стал показывать своим поведением, что и не подумает отойти ни на шаг. Так и крутился вокруг, норовя положить огромную голову на плечо человека.

Кремон же немного подождал для приличия, а потом все-таки подошел и постучал рукояткой плети по идеально подогнанным доскам двери.

— Хозяин! Почему гостей не встречаешь?

Моментально изнутри послышался напряженный голос:

— Извините, господин, но мы вас не знаем…

— Я Эль-Митолан Кремон! Нахожусь в учениках у вашего протектора Хлеби Избавляющего. Или вы и о нем не знаете?

— Как вы такое могли подумать о нашем покровителе? — раздалось одновременно с шумом отодвигаемого засова. — Да и о вас мы слышали, только никак увидеть здесь не ожидали.

С последними словами на порог вышел худощавый поджарый мужчина. Из-за его спины с любопытством выглядывала круглолицая девушка лет восемнадцати. Даже в полумраке прихожей она выглядела довольно привлекательно, но на свет пока не выходила. На мужчине были высокие сапоги, заправленные в них плотные брюки и кожаная безрукавка на голое тело. Жилистые руки возлежали на широком поясе, к которому были приторочены ножны с длинным и узким обоюдоострым мечом, более смахивающим на рапиру, чаще всего в народе и среди воинов называемым хостом. Но в умелых руках это оружие было очень опасно как для обнаглевшего болара, так и для любого другого противника.

Человек сделал шаг от двери, здороваясь кивком головы, и представился:

— Я Гнат Паласий! У нас в роду так всех старших сыновей называли. И луг наш Паласиевым зовется. Так возле него и кормимся веками. — Услышав за спиной нетерпеливое покашливание, он сердито нахмурил брови, но все-таки чуть посторонился и пробормотал: — А это дочь моя, Лирна…

Девушка шагнула на свет и без всякого стеснения поздоровалась кивком головы, не отрывая от гостя такого пристального и откровенно восхищенного взгляда, что Кремон внутренне даже чуть смутился. Поэтому сразу обратился с просьбой:

— Нельзя ли водички, коня напоить?

Пока Гнат открывал рот для ответа, его дочь уже скрылась в доме и через мгновение вылетела оттуда с пустым ведром. Словно вихрь, пронеслась мимо мужчин, лишь возле колодца обернулась и улыбнулась светлой и радостной улыбкой. Услышав, что хозяин хутора сердито сопит носом, Кремон обернулся к нему и спросил как ни в чем не бывало:

— Только вы здесь живете?