Невменяемый колдун

— Наверняка что-то тут у них крупное затевается.

— Когда?

— Может, завтра. А может, уже и вчера. — Спину всегда нравилось оперировать предстоящими событиями в гипотетическом прошлом. Да и вообще, недаром его в стае уже давно величали Заманчивым Сказателем. Вероятно, еще из-за того, что он мог всех своих соплеменников уговорить на что угодно. Но сейчас усталость брала свое и философствовать было не к месту: — Спим по очереди. Ты — первым. Меня разбудите на утреннюю вахту. Если сигналы прекратятся — ничего не предпринимать. Но сразу попытаемся действовать, если Кремон выйдет из дома.

Пока болары общались между собой, попутно успели сытно поужинать высококалорийным вяленым мясом и медовой патокой в специальных пластинах. Пищи оставалось мало, но не экономить же после такого дальнего пути!

Затем одно летающее растение сместилось по ветке в сторону наблюдаемого дома, а три его товарища удобно расположились в развилках ветвей. Ведь если просто лежать в подходящей выемке, то лучше экономятся и быстрей восстанавливаются растраченные силы. Насестом пользуется лишь вахтенный.

Заманчивый Сказатель Спин заступил на вахту перед рассветом, еще в полной темноте. Пасмурность висела чрезвычайная, покрапывал дождик, и рассмотреть что-то дальше наблюдаемого дома не было возможности. Его товарищ, устраиваясь на освободившееся место, кратко поведал об итогах наблюдений:

— Пока все тихо. В доме веселились до середины моей вахты. Сигналы Маяка прекратились сразу после полуночи. Выходили лишь местные жители. Кремон так и не появлялся.

«Плохо. — Подумал Спин, левитируя на место наблюдателя. — Неужели за целую ночь он так и не удосужился выскочить на улицу? А раз не пользуется „отделенным сознанием“, значит, не может. Или его там держат под арестом? Непохоже… А если все-таки? При всей нашей горячности и повышенном самомнении, отбить своего друга у людей мы не сможем…»

Постепенно небо, затянутое рваными тучами, стало сереть. Праздники праздниками, а хозяйские заботы никто не отменял. Послышались крики петухов, хлопнули двери, звякнуло ведро в хлеву. Из печной трубы вязкой кашей стала выползать ленивая порция дыма. Видимо, подкинули свежих дров на старые угли.

И вдруг Маяк мигнул несколькими вспышками! Но уже не из внутренностей дома, а из огромного двора, невидимого за стенами. Спин тут же вскинулся, разбудил ближайшего к нему товарища и слевитировал к огромному строению. Не иначе как Кремон вышел во двор и желает срочно поговорить.

Болар старался не привлечь к себе внимания рано проснувшихся хозяек. Аккуратно присел на конек крыши большого хлева и принялся спешно осматривать двор, который для простого человеческого глаза мог показаться черным зевом колодца. Ага! Вот и шевеление! В самом углу кто-то копается или устраивается в стогу с сеном. Но почему нет ауры Эль-Митолана? Понятно — скрывает.

И опять несколько вспышек зеленого Маяка Жизни ослепили дрожащего от нетерпения болара. Зовет к себе! Вперед!

Спин элегантно проскользнул под крышу навеса и почти бесшумно опустился на верхушку сеновала. Секунду прислушивался, что там делается внизу, а потом осторожно позвал:

— Кашад! Ты где?

Снизу послышалось немного сдавленное и удивленное:

— А?..

Видимо, не ожидал друг, что болары так быстро к нему доберутся и так сумеют незаметно подкрасться. Спин довольно скрипнул и добавил:

— Кашад, я здесь!

И совершенно неожиданно снизу послышался детский, но тем не менее очень уверенный голос:

— Кашада здесь нет.

Теперь уже болар растерялся:

— Как нет? А кто же игрушку крутил?

— Я крутил, — последовал ответ снизу.

— А откуда она у тебя?

— Кашад подарил.

— А где же он сам?

— Уже несколько дней как в Софронку уехал.

— А зачем? — напирал Спин. Но на этом его дознавательская деятельность и окончилась. Голос посуровел не по-детски, и последовал вопрос в лоб:

— А ты кто?

Заманчивый Сказатель не сдержался и с некоторой досадой пошутил древней дразнилкой:

— Колаб в пальто!

— А что ты там делаешь?

— Живу.

— Это наше сено. Немедленно оттуда вылезай! Сейчас позову братьев!

— Пока ты их дозовешься, я уже растаю совсем…

— Как это?! — изумился ребенок. Болар добавил в свой и так скрипучий голос неземной печали:

— Кашад меня слепил из снега, оживил и подкармливал холодом… Но теперь я умираю… Разве что ты мне отдашь немного своей горячей крови, и я тогда смогу стать таким же теплым, как ты…

Последние слова напуганный ребенок уже не слушал. Со сдавленным всхлипом он пронесся через двор и с грохотом вломился в дом. Дверь за ним хлопнула, как при взрыве. Но криков после этого не последовало, как ни странно. То ли старшие мужчины ничего не слышали с похмелья, то ли огианки ничего не боялись и относились ко всему флегматично.