Невольная связь

Я едва не зашипела от того, что некоторые органы моего тела жили отдельно от мозга. По крайней мере, против моей воли, мои соски заныли, затвердели и уткнулись в горячие ладони.

Бог мой, вот ведь стыд и срам!

А Глеб ответил совсем другим затвердением. Причем моментально ответил, да так, что я дернулась куда более активно, собираясь сбежать из-под одеяла.

То самое затвердение многозначительно уперлось в мою попу. А сам Глеб глубоким с хрипотцой голосом зашептал мне на ухо, касаясь губами мочки:

– Не трону... Я просто поглажу чуть-чуть... Не бойся меня, девочка, – бормотал мужчина, а его пальцы аккуратно ласкали и сжимали поочередно то левую грудь, то правую.

Было горько и обидно из-за того, что я так быстро сдалась. Я едва ли не рыдала, но мой всхлип превратился в негромкий стон, когда свободную руку Глеб просунул между мной и матрасом и накрыл ею мои трусики. Я моментально вспыхнула, ощутив давление твердых пальцев туда, где было горячо.

– Глеб Алексеевич, это перебор! – прошипела я, но мой голос казался мне чужим, слишком сиплым.

– Два туза и дама – перебор, – бормотал Глеб мне на ухо, – а у нас с тобой здесь самый настоящий флеш-рояль, девочка

Я ничего не смыслила в картах. Но судя по голосу Широкова – комбинация хорошая.

О картах я перестала думать, когда пальцы Глеба сдвинули ткань и оказались глубже. Удивительно нежные пальцы, но требовательные.

Чертов картежник! Скорее всего, он самый настоящий шулер, с такими-то умелыми пальцами!

Я охнула и ладонью вцепилась в руку Глеба, чтобы оттолкнуть ее. А мужские пальцы скользили внутри меня, заставляя мысли испариться. Хорошо, что меня никто не видел, потому как я дико смущалась, краснела, и пришлось крепко зажмурить глаза. Мне было жутко стыдно... и вместе с тем невероятно хорошо. Тело таяло и плавилось под умелыми ласками.

Я далеко не сразу поняла, что странный звук, вспоровший тишину комнаты, принадлежит мне. А глухой рычащий стон – Глебу. И мужчина не ограничился поцелуями моего плеча или шеи. Ловко перевернул меня на спину, впился в мой рот своим и требовательно раздвинул коленом мои бедра.

Я попыталась закрыться, сдвинуть ноги, сбросить Глеба с себя. Однако сама же вцепилась в его плечи пальцами и ощутила, как прикосновения стали еще глубже, сильнее, неистовее. Глеб гладил меня там, ласкал откровенно, напористо, не оставляя шанса одуматься. Я могла лишь чувствовать приятную тяжесть мужского тела на себе, ловкие пальцы глубоко внутри и горячие, обжигающие поцелуи.

Как же он целовал меня! Не оставлял и секунды, чтобы одуматься. И это поцелуй... Он был совсем другим. Так меня не целовали прежде. С такой страстью и щемящей нежностью.

И я ответила. Впустила язык Глеба. Позволила ему. Сдалась в этой битве.

Удовольствие накатывало волнами. Я дрожала и стонала, вцепившись пальцами в волосы Глеба. А глубокий соблазнительный голос что-то зашептал мне на ухо. Я не понимала, что именно он мне говорит. Сдалась, как последняя слабачка. Просто цеплялась за широкие плечи, не сумев подавить стона. Но в какой-то момент расслышала, как требует Глеб:

– Посмотри на меня! Сабина!

Я покорно подняла тяжелые веки. Темный шоколад, тягучий, терпкий и теплый. Именно такими были глаза Широкова.

А его пальцы продолжали трогать меня там, где не должны были. Никогда.

– Ты моя... моя ведьма... ведьма моя! – бормотал он, а я устремилась навстречу откровенным ласкам, шире развела бедра, позволив этому мужчине делать такие вещи, о которых не могла думать без смущения.

Мое тело взорвали волны наслаждения. Я дрожала, а Глеб держал меня, крепко фиксируя руками так, что не пошевелиться.

И вновь прижался к моим губам своими. Нежно. Аккуратно. Будто боялся спугнуть то наслаждение, в котором я утонула.

Должно быть, я провалилась в сон. Или просто отключилась от пережитого оргазма. А когда открыла глаза, Глеба рядом уже не было. Но из-за закрытой двери в ванную были слышны звуки льющейся воды.

Я боялась пошевелиться. И совсем не хотела, чтобы Глеб вернулся в спальню именно сейчас. Мне нужно было переосмыслить некоторые моменты. Особенно то, что мне понравились ласки Широкова.

Мой взгляд блуждал по комнате и замер на диване с моими вещами. Здесь же была сложена кучкой и одежда Глеба. Темный пиджак, брюки, галстук и белоснежная сорочка поверх всего. Одежда была не той, в которую был одет Широков перед внезапным отъездом. Выходит, успел переодеться. Где-то.

И очень некстати глаза замерли на ярко-алом, почти кровавом, смазанном пятне на белой ткани в области плеча. Под пиджаком этого пятна не было бы видно. Значит, Глеб обнимался с владелицей помады, будучи в одной рубашке.

Я и сама не поняла, почему меня настолько задело это пятно. Подумаешь, пятно и пятно! Но нет, меня швырнуло в странное, крайне несвойственное мне состояние бешенства.

Нет, ошибки нет.

Действительно пятно. И действительно от алой помады, под стать шлюхам. Тем самым, к которым Широков грозился отправить меня на работу.