Невольница драконов. Семь дней на любовь (СИ)

— Да-а-а… — выдохнула так просто и была вознаграждена за обещание в ту же секунду.

К развилке ног прижалась чужая, чуть более прохладная ладонь. Нежно огладив голую кожу, нырнула вниз, занимая опустевшее место. Длинные пальцы Кирраса сыграли ярким контрастом своей температурой, и я невольно поджала бедра, теряясь в неожиданно приятных ощущениях.

Чтобы в следующую секунду с головой нырнуть в обреченность своего положения.

Влажные подушечки Тайроса мазнули мягкостью между ягодиц, прижались к узкому, практически нетронутому проходу и слегка надавали, обозначая свое местоположение.

Быстро причесав все взбалмошно подпрыгивающие мысли, я напомнила себе об обещании доверять и попыталась расслабиться, прислушиваясь к нараставшему давлению.

Мягко, осторожно, без резких движений… В то время как Киррас, напротив, только набирал скорость, уже откровенно насаживая меня на свои пальцы, что с влажным хлопком ударялись о кожу.

— Тш-ш-ш… Мы не спешим, — напомнил Тайрос, когда я вздрогнула, впустив в себя одну фалангу. — В ласках с тобой так нельзя, моя маленькая горячая женщина.

Слова, прозвучавшие вслух, набатом били по ушам, погружая в кипящую патоку, от которой тело плавилось и растекалось, становясь податливым и послушным.

Мягкие, не размашистые толчки стали увереннее, тверже, и я даже не поняла, в какой момент пальцев внутри стало больше. Они осторожно растягивали узкий вход. И чувство душившей откровенности всего происходящего топило меня в неприкрытой моралью похоти, а в голове уже рисовались картины, как я отдамся им двоим, наслаждаясь своим положением.

Да, я могу быть такой. С ними мне можно отбросить душевные терзания и выпустить страсть, которая, терзая меня изнутри, рвалась наружу.

Они простят.

— Тайрос… Не останавливайся, пожалуйста…

Глава 40

— Никогда, — горячо пообещал дракон, и настойчиво толкающиеся пальцы вновь исчезли, а их место заняла обжигающе горячая плоть, мучительно медленным тараном давившая меж ягодиц. — Я отдам тебе все, что у меня есть. Даже себя.

Обещание дало мне сделать глубокий вдох перед прыжком в бездну, и я сама повела бедрами навстречу, медленно и с огромным трудом впуская в себя твердый как камень ствол.

Тайрос замер, не спеша и опасаясь сделать мне больно.

Дракон позволял самой выбрать выносимую глубину и очертить грань, которую я буду способна сохранить. Но я была так поражена собственной откровенностью, что смогла остановиться, только когда голые ягодицы впечатались в мужские бедра.

— Жадная моя, желанная, — останавливая меня накрывшей живот ладонью, обсидиановый шумно дышал, позволяя привыкнуть, смириться и дать себе время перевести дух. — Горячая, как пламя…

Первый толчок все равно был неожиданным.

Я вскрикнула, крепко зажмурившись, и вытянулась дугой, переваривая расплавленную тесноту, в которой мы с драконом оказались сплетены. Даже пальцы Кирраса, продолжавшие не спеша поглаживать складки, сейчас казались гранью, которая разорвет, если хоть чуть-чуть поторопиться.

Тайрос обнимал меня, крепко прижав к собственной груди. Мне даже казалось, что я полностью оплетена им, бездумно качая головой от каждого толчка, полностью отдав дракону бразды правления. Он не торопился, делая между движениями ощутимые паузы, но каждый рывок молнией отпечатывался в теле.

— Приняла меня… — неразборчиво шептал он, целуя влажные виски и продолжая порывисто качать бедрами.

— Ах!

Исчезнувшая ладонь Кирраса ощущалась, как собственная плоть, которая оторвалась от тела слишком противоестественно.

Широко распахнув глаза, я встретилась взглядом с сероглазым драконом, в зрачках и радужке которого сейчас танцевало пламя, и со стоном проводила глазами направляющиеся к чужим губам пальцы, испачканные во влаге и блестящие в утреннем свете.

Розовый влажный язык мягко прижался к фалангам и бесстыдно их облизнул, заставляя дракона, попробовавшего меня на вкус, громко и утробно замурлыкать, разжигая пламя еще сильнее.

Невыносимо…

Столько неприкрытой страсти, желания, похоти, что в голове застучали сотни молоточков, гремя и дезориентируя стальным вкусом во рту.

Но Киррас не слышал этого шума. Скатившись с подушки, он прижался лицом к моей груди, собирая ее руками и поочередно, с жадным стоном пробуя закаменевшие соски губами и языком.

От прокатившей к паху сладкой тянущей боли я невольно качнула бедрами, подавшись Тайросу навстречу, расплющивая ягодицы о крепость чужого тела.

— Хочешь большего, Ханнари? — прошептал Киррас. Он подтянулся выше и, дразнясь, кусая меня губами, не позволял продлить поцелуй. — Выдержишь, пекло ты мое дикое?

Будто у меня был выбор?

Я чувствовала, как закипающая в венах кровь угрожала сварить меня изнутри, если я немедленно не достигну разрядки. Но Тайроса, не спешившего из-за заботы и бережливости, было чертовски мало, недостаточно, чтобы разжечь огонь так, чтобы стены обуглились от моего жара.

Лихорадочно закивав, я со свистом втянула воздух, вытягиваясь, словно тетива, и чувствуя прижавшуюся плоть, упрямо толкающуюся в сжимающуюся тесноту.

Великий Огонь!..