Невольница: его проклятие

Мы пролетели вдоль ограды, через парковую зону, обогнули дворец с правой стороны, и начали снижение к скопищу белых крыш. Новая тюрьма или новый дом? Впервые за все время меня посетила мысль, что я сама могу решить, чем он станет. Я все еще ощущала мягкие теплые ладони на плечах, и все еще не верила, что это было в реальности. Вирея любит его. Значит, в нем есть что-то, что можно любить. По крайней мере то, что можно принять. Я стану искать, и этот чертов дворец станет домом. Домом — не тюрьмой.

Наконец, мягко шурша над россыпью розового кварца, корвет остановился, и я в изнеможении откинулась на спинку сидения.

Девушка-рабыня, сидевшая напротив, подалась вперед и тронула меня тонкой смуглой рукой:

— Вам нехорошо, госпожа? Мы уже приехали.

Я покачала головой:

— Нет, все в порядке. Я бы хотела просто подышать свежим воздухом и выпить холодной воды.

Она помогла мне выйти из корвета, и я вздохнула полной грудью. Так, действительно, становилось легче.

— Принеси мне воды.

Она замялась:

— Мне запрещено оставлять вас.

Я усмехнулась, обернулась на стоящих в оцеплении вдоль забора вольнонаемников:

— Куда же я денусь, пока ты ходишь за стаканом воды?

Она виновато опустила голову, но, все же, пошла.

С непривычки после сумасшедшей езды покалывало кончики пальцев. О, я знала это ощущение — это предвестник обморока. Я поискала глазами тень и нырнула к белому строению, прорезающему сад и украшенному изящной колоннадой. Стена отбрасывала надежную прохладную тень, которая сливалась с резной подвижной тенью огромного бондисана. Я прислонилась спиной к камню: как хорошо. Тошнота отступала, покалывания стали пропадать. Хотелось просто лечь на траву и смотреть в небо. И чтобы все они исчезли, провалились в пекло. Осталась лишь прохладная тень, ароматный воздух, напоенный сладким запахом цветов, шум листвы и журчание фонтана в отдалении.

Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем меня хватятся? Когда раздадутся торопливые шаги, и я увижу поджатые губы полукровки? Мне хотелось иметь возможность задеть его. Больно, очень больно, чуть ли не до крови. Мои мечты всегда были робкими, мелкими. Я слишком хорошо умела отделять радужные грезы от реальности, потому не видела в них так уж много смысла. Сейчас я мелко мечтала затаиться в дворцовой зелени, лишь бы на несколько мгновений заставить полукровку подумать, что он не всесилен.

Я вгляделась в стриженные правильными прямоугольниками кусты, залитые солнечным светом. Пошла вдоль забора, касаясь кончиками пальцев гладкого полированного камня. Оступилась, перед глазами померкло. Сердце оборвалось, и я поняла, что на голове матерчатый мешок, едва пропускающий свет через тугое переплетение нитей. Я почувствовала руки, услышала скрежет. Меня втолкнули в прохладу, и свет погас.

Глава 29

Я хребтом чувствовал, что что-то случилось. Уверился, когда взглянул в непроницаемое лицо брата, и внутри все оборвалось:

— Почему ты еще здесь?

Он поджал губы, но молчал.

— Что? — хотелось тряхнуть его за плечи, но с того проклятого раза я не желал даже прикасаться к нему с подобными целями.

— Она пропала.

Я отмахнулся:

— Это не смешно.

Это слишком, слишком неудачная шутка, что бы ни произошло.

Ларисс покачал головой:

— Это не шутка, Адриан. Просто исчезла.

Я выдрал булавку, растянул галстук, который душил меня. Все еще надеялся, что Ларисс шутит, но лишь обманывался — видел по его лицу. Он был бледен, кожа приобрела серый оттенок золы. Мучительно хотелось пойти, убедиться собственными глазами, но это, скорее, жест отчаяния. Увы, я верил словам.

— Она вышла из корвета, сказала, что ей дурно, попросила рабыню принести стакан воды. Когда та вернулась, ее уже не было. — Он растерянно покачал головой: — Я не понимаю, куда она делась. Двор оцеплен.

Это просто не могло быть правдой.

— Уже два раза прочесали сад и садовые постройки — она как сквозь землю провалилась.

Я закипал, вопреки желанию и мысленному призыву держать себя в руках. Кровь зашумела в ушах, виски заломило. Еще немного, и перед глазами появятся багровые круги. Что же это за проклятие? Я лишился покоя с того самого момента, как увидел ее. С тех пор все катилось к чертям. Все.

Ларисс опустил голову:

— Я говорил, чтобы ты не торопился с переездом. Дворец слишком большой — много непроверенных наемников.

Я шумно втянул воздух и несколько раз ударил по полированной крышке стола:

— Я был обязан переехать сюда — этого требует положение. И чем скорее — тем лучше.

Ларисс кивнул:

— Это так…

— Ведь убрали всех, кто прежде служил Октусу.

Ларисс вновь кивнул:

— Да, но кто сможет поклясться, что среди нанятых новым управляющим нет его людей? Да и кто такой этот новый управляющий? — прозвучало донельзя желчно. Он был уязвлен.

— Он из обслуги Императора. Управлял домом наследного принца. Пирам полностью ему доверяет.

Ларисс отвернулся, сцепил руки за спиной, какое-то время делал вид, что разглядывает мозаичное панно. Наконец, видно, совладал с собой:

— У Императора не завалялось еще одного доверенного? Мне тоже нужен управляющий.