Невольница. Книга 2

Я нагнулась и обняла маленького пушистика. Эшер прищелкнул языком.

— Ты ревнуешь к собаке, это смешно! — язвительно заметила я.

Когда я выпрямилась, он снял с моего плеча сумку и жестом предложил пройти.

Эшер в роли джентльмена: сезон второй, явление первое.

Мы спустились в гараж. Эшер распахнул дверь и пропустил меня вперед.

Сезон второй, явление второе.

Наступил миг, которого я боялась: я оглядела машины, одна мощнее и страшнее другой. Интересно, в которой из них я буду дразнить смерть бок о бок с дьяволом.

Я залезла внутрь черной машины, чьи ослепляющие фары только что загорелись. В нос ударил запах кожи. Эшер бросил наши сумки на заднее сиденье и тоже уселся.

Сердце забилось сильнее. Его близость бередила нервы, я чувствовала рукой его руку, и по коже побежали мурашки.

Взревел мотор. Я съежилась на сиденье, и он хмыкнул.

— Вижу, кое-что не изменилось, — поддел он.

— Ты о чем? О своих секретах или о своем вранье? — ядовито поинтересовалась я. — Тогда верно. Ничего не изменилось.

— Я ничего не говорил.

Через несколько секунд мы покинули его владения.

Я стала смотреть на луну, которая сопровождала меня бессонными ночами. Иногда она напоминала мне собственную душу, изрытую шрамами, как лунная поверхность — кратерами. Она невольно напоминала и Эшера, каким он был год назад, — человека, обратную сторону которого я видела лишь глубокой ночью, а утром он становился совсем другим.

— О чем думаешь?

— Ни о чем, — ответила я, не оборачиваясь.

— У меня вопрос. Ты… ты действительно все прочитала?

Я замерла. Он говорил о своих дневниках.

— Ты уже задавал мне этот вопрос, — спокойно ответила я. — И у меня все тот же ответ. Да, а что?

Он замолчал, я вздохнула.

— Я не думал, что ты станешь их читать, — признался он наконец, не отрывая глаз от пустой дороги. — По правде говоря, я был уверен, что ты их порвешь, даже не посмотрев.

— Я не так импульсивна, как ты, — напомнила я. — Ты это говоришь, потому что сам так поступил бы. Я другая.

— Не потому. Просто я думал, ты меня ненавидишь.

— Ну и правильно думал, потому что я тебя ненавижу, — сухо ответила я. — Я ненавижу тебя за то, что ты меня бросил, за твое молчание, за то, что ты целый год избегал меня. И поверь, если бы существовала таблетка для стирания чувств, я бы ее выпила. Потому что ты моих чувств не стоишь.

Я плевалась ядом, нимало не заботясь о нем.

Около четверти часа он молчал. После моего ответа в салоне воцарилась ледяная тишина. Пальцы у него были сжаты, челюсть закаменела. По всей видимости, мои слова его глубоко задели. Но что он мог сказать в свою защиту?

— Я знаю, что поступил…

Его прервал звонок моего телефона. На экране высветилось имя Шона. Отлично.

— Привет, Шон, — проговорила я, мельком глянув на психопата. Того аж передернуло.

— Я тебе не помешал?

— Вовсе нет. Наоборот, — заверила я со сладкой улыбочкой.

Внезапно меня откинуло назад: Эшер в ярости газанул. У меня глаза на лоб полезли, когда я увидела, на какой жуткой скорости мы несемся.

— Я хотел узнать, как у тебя дела и не стало ли тебе получше. Очень жаль, что в тот раз не получилось вместе поужинать. А сейчас мне не спится, завтра важное заседание, и сна ни в одном глазу.

После отъезда Эшера мне не хватило духу пойти ужинать с Шоном, и я соврала, что заболела. Но Эшер, естественно, был не в курсе.

— У меня все хорошо… спасибо.

Я вцепилась в ручку дверцы и невольно бросила взгляд на Эшера.

Сжав кулаки и челюсти, он по-прежнему не отрывал глаз от дороги, но теперь рулил его гнев, и это ужасало. Я не могла вникать в слова Шона — я вслушивалась в рев мотора, нарастающий с каждой секундой.

— И я собираюсь заказать новую машину, — наконец сказал Шон.

— О… понимаю.

Ничего я не поняла из его слов. Но это был Шон, он говорил исключительно о себе.

— Ладно, пора и баиньки. Сейчас и впрямь очень поздно, надо постараться уснуть перед завтрашним днем. Доброй ночи, Элла, надеюсь увидеть тебя в самом скором времени.

— До… до скорого, — пролепетала я.

Он дал отбой, и я положила телефон на колени, продолжая сверлить Эшера глазами.

— Ты совсем сдурел, сбавь скорость!

— Не выношу, когда этот клоун с тобой разговаривает, — сообщил тот, продолжая нестись во весь опор.

— Притормози, — взмолилась я, с трудом сглатывая.

— И что он тебя хочет, — продолжил он, не обращая внимания на мою просьбу.

— Эшер, сбрось скорость.

Сердце колотилось в горле. Страх захлестывал всякий раз, когда мимо нас проезжала машина.

— И что он пытается зазвать тебя на ужин.

— Я просила тебя сбавить скорость…

— Почему ты ему это позволяешь? Почему именно он? Что ты в этом мудаке нашла?! — взорвался Эшер, не поворачивая головы.

Я застыла, парализованная и скоростью, и его неудержимой яростью.

— Эшер, пожалуйста, помедленнее, — прошептала я, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

Эта бешеная скорость была такой же, как та, что стоила жизни моей матери.

Внезапно машина наконец замедлила ход.