Невольница мира

И разделив ушедших и живых,

Ложилась тень, подвижная, как время.

Два голубя - те два сторожевых,

И две сосны - старейшие из древних

На страже встали у ночных ворот:

Входите, не забывшие пароля!

Луна полупоклоном позовет,

А остальное не по нашей воле.

***

Снова находкой - потерею,

Символом древней поры,

Русских святилищ мистерия -

Боровский храм у Протвы.

Всё берегами исхожено,

Смерена вод глубина...

Боровск - любовь невозможная,

Веры моей глубина.

Венчаны липы молитвами

У монастырской стены.

Я замираю под липами

Невероятной весны.

Светит последними льдинками

Тёмное око воды,

Мысли уходят тропинками

В Божьего рая сады.

***

Корявые пути букашек,

Жуков сокрытые ходы,

Штрихи стрекоз и взлёты пташек,

Твои короткие следы...

Витки корней, песок и камни,

Не просто камни - валуны,

Давно сосчитаны не нами.

А небесами учтены

Ещё концом не пахнет света:

Цветёт сирень, ребёнок спит...

За каждою строкой поэта

Знак бесконечности стоит.

* * *

Мухи спят летаргическим сном,

И чернушки в глубоком засоле...

Время спаивать клён под окном

Самодельным шипучим вином

И соседей позвать на застолье.

Грядки убраны, стынет ботва,

Местный бражник не брит, но доволен.

У продмага гуляет братва,.

Что им взгляды и дура-молва -

Жизнь едина и всякий в ней волен!

Не мусолить же горечи ком,

Не косить под дремучего лоха -

Лучше кильку запить коньяком,

И бесцельно бродить под хмельком,

Вспоминая Рубцова и Блока.

***

Легка прозрачная стена

Стволов березовых стеклянных.

Едва видна озёр туманных

Загадочная белизна.

Внезапный дождь слетит к утру,

Заморосит. Забуду имя

Своё, и тех, кого звала своими

В беспамятстве не соберу...

В былое не найду следа,

Да и искать уже не стану,

Навек пленённая дурманом -

Язычеством твоим, Валдай.

V. ГОД ВРЕМЕНИ

ЯНВАРЬ

Январь, гитара, запах ёлки...

О, мой чужой, о, мой Великий!

Белёса прядь несносной челки

Твоей, мой тонкосветлоликий.

Аккордов стоны и восторги,

В глазах мерцающие блики,

Чужой печали привкус долгий,

Чужих превратностей улики

Слетают с губ... Ты всё измерил

Своей невыносимой болью,

И нет того, кто бы ни верил,

Что воздух полнится любовью.

Зал захлебнулся тишиной.

Я плакала, ранимый мой.

ФЕВРАЛЬ

(Случайная простуда)

Виденья беспорядочны. А сны

Загадочны, нелепы и спонтанны...

Февраль тайком глядит в окно весны

И видит побережье океана,

И слышит шум прибоя вдалеке

Из глубины сквозящего пространства...

Закрой прохладной простынёй зимы

Меня февраль, не выводя из транса.

Мне слишком жарко, охлади, уйми

Лукавую злодейку огневицу...

Огни пылают, плавают огни

И к северу летят шальные птицы.

МАРТ

Весна во вторник - это послезавтра.

Но и сегодня шаток небосвод

И мается в реке подвижный лёд.

Ложится марта козырная карта.

Сосновый берег снова мой приют.

Мелькает белка - маленькая сводня: Взлетит к вершинам весточкой Господней

И возведёт движенье в абсолют.

Мой долгожданный, я дышу тобою.

Вставляя пазлы памяти в пейзаж,

Невероятный завершу коллаж,

Пренебрегая марта ворожбою

АПРЕЛЬ

Подари мне любовь - не беги, не прощайся, Апрель.

Пусть уйдут берега, принимая твоё половодье.

Я уже пригубила тобой приготовленный хмель, Чтоб сгореть вопреки всей капризной твоей непогоде.

О зачем, мой апрель, я тебя обняла невзначай?

Запылала ладонь и останется след от ожога...

Ты внезапно и нежно дыханьем коснулся плеча, Может быть потому, что любви я просила у Бога.

Будто снова и снова к тебе прикасаюсь рукой -

Пусть огонь и прохлада сливаются в сладкую муку.

Хороня от лукавых... ранимой души непокой, Берегу и лелею тобой опалённую руку.

МАЙ

Вот и май! Не каяться, не плакать

И не задыхаться от обид...

Грозовой волной смывает слякоть,

Утро безмятежное летит.

Принимаю, как письмо от Бога,

Твой непредсказуемый полёт,

Майская валдайская дорога,

К роднику внезапный поворот.

Память, отболевшая печалью,

Оживёт по зову моему -

В Иверской обители Валдая,

Помолясь, причастие приму

ИЮНЬ

Летит, летит июньская зима -

Кругом переполох и заваруха...

Неразличимы ближние дома

В квартале, задохнувшимся от пуха.

А пух парит и ластится и льнёт,

Не дожидаясь жеста или зова,

Плывёт и стелется, пока полёт

Закончится и обернётся словом.

Гори, нюнь, как факел на ветру!

Твой тополиный дым, твой белый парус

Скользит себе, туманен и упруг,

И бледен, как подкравшаяся старость.

ИЮЛЬ

Распахнуты настежь небесные ставни: Рассвет полыхнул и осыпался пеплом, Повеяло жаром небесной пекарни,

Вспотели фасады и окна ослепли...

А Белое озеро плавится белым,

И светится платиной белое платье,

И счастье по-прежнему кажется целым, Хотя половина сгорела в объятьях.

Напрасно любовь, неприкаянной чайкой, Отчаянно бьётся в тенетах июля...

Все так быстротечно, светло и случайно, А жизнь, как навылет летящая пуля.

АВГУСТ

Униженный август. Дорога исхлёстана жаром.

В тоске по осенним ознобам, дождям и прохладе, Земля превращается в пыль - раскалённую кару, Когда даже воздух с неровным дыханьем в разладе.

Притихли леса. А вверху беспощадно и рьяно

Небесная плеть огневицей безжалостно реет...

Уймись же погонщик и сгинь, пропади, окаянный!

Что стало со временем? Даже подумать не смею.

Стада поредели и змеи покинули норы, В полёте сгорают, на юг не успевшие птицы.

Ты скажешь: "Пусть будет, что будет", и очи покорно