Невольные записки

Шуба на стенах от грязи лоснится,
Стынет харкотина чья-то в углах.
Серый туман через решку сочится…
Пусто на сердце, пусто в глазах.
Лужи мочи у параши разбитой,
Кран из огрызка ржавой трубы,
Смятый бычок, заскорузлый, забытый, –
Жалкий осколок чьей-то судьбы.
Кто-то с пакетом, кто-то с баулом,
Кто на больничку, кто-то с суда…
Липким, на миг не смолкающим гулом
Сборка набухла. Все – как всегда…
Дым из угла. Жгут дрова для чифира,
Фаныч, закопченный до черноты…
В слонике мокром – зловонные дыры…
Пятая сборка. Знаком с нею ты…

31.03.99 г.

Хата 142

Сто сорок человек на 28 шконок.
Святые с грязных стен взирают из иконок.
Усталый вентилятор колышет парашют.
Сто сорок человек годами здесь гниют.
Под шконками лежат баулы и шахтеры,
На шконки заползем в прокуренные норы
И по́том шесть часов пропитываем «машку».
Вдыхая ужас снов и вонь родной параши.
Сплетенных из носков канатов паутина –
Здесь сушится белье в подтеках никотина,
И вечный запах тел, немытых и вспотевших,
И сигаретный чад от «Примы» отсыревшей.
Дорога крутит груз, идущий на больничку,
Маляву запаять разыскивают спичку.
Один у тормозов – шьет из коробки полку,
Другой стоит и ждет «забитую» иголку.
Вскипает чифирбак – награда за терпенье,
А с сахаром – голяк. Есть крошки от печенья…

«Я помню горький вкус чифира…»

Я помню горький вкус чифира.
Его коричневую муть.
По два глотка на сборке было
Законом – каждому глотнуть.
Его не в чайнике варили
И не на газовой плите –
Литровый фаныч кипятили
На затухающем огне.
Спиною заслонив кормушку,
Чтоб не заметил вертухай,
Из чифирбака в чью-то кружку
Сливали чифир, а не чай…
И если суждено мне выжить,
Вернуться в дом, в семью, в свой мир –
На кухне заварю и выпью
Как память горькую, – чифир.
Нет, не забыть мне вкус чифира.
Его коричневую муть…
По два глотка в «Матроске» было
Законом – каждому глотнуть…

«Здесь «Утро доброе» никто не говорит…»

Здесь «Утро доброе» никто не говорит,
«Спокойной ночи» – тоже не желают.
Спокойной ночи просто не бывает,
А утро «доброе» – кощунственно звучит.
Здесь утро – вечер – день разделены
Не солнцем или звездами, а пайкой.
Здесь дом с хозяином, а семьи – без хозяйки…
Не только пайку в семьях делим мы.
Здесь ночью гуще сигаретный дым,
Бычок по кругу ночью ходит чаще.
Рисует кто-то марочку «на счастье»,
В которое поверил он один…
Все вместе здесь. И каждый одинок.
Все в неведе́нье, зная все о каждом
Соединит и разделит однажды,
Как меч Дамоклов, наш Дамоклов срок.
Два коробка – «замутка» для чифира,
О фаныч губы обжитая, пьем.
Во что-то верим и чего-то ждем –
Обломки жизни на осколках мира…

Фемиде