Невольные записки

Страх перед источником страха – перед государством – обвал банков, обесценивание сбережений на «черный день», перед повышением цен и потерей работы. Перед взрывом, перед тем, что отнимут ребенка и пошлют убивать «лиц кавказской национальности» и умирать, когда эти «лица», мстя, убивают твоего ребенка. Страх перед болезнями, перед наркотиками и СПИДом. Страх перед включенным телевизором, перед спокойным вурдалачно-холодным взглядом нашего «легитимного» Президента и откормленного, ухоженною Премьера… Чем еще «успокоят», о каких «достижениях» еще сообщат…

Страх… Страх… Страх…

А когда дается команда «Не бояться!», команда «Фас! Ату, их!» – вот тогда и – выход всему накопившемуся. Вот тогда и можно трави и, тех, других, как они те, другие, травят тебя! Тогда и начинают «бить жидов», «врагов народа», «безродных космополитов», «диссидентов», «лиц кавказской национальности» – всех, кого временно разрешили не бояться! Но и теперь, все равно, боятся… Боятся не успеть «не бояться». Боятся не успеть, цапнуть, облаять, показать, продемонстрировать свою лояльную смелость и национальную, общенародную принципиальность и духовность!

Как же, вдруг подумают, что испугался, когда дана команда «Не бояться!».

А ну-ка – «Голос!».

Дана команда – «Голос!». И – гласность! И – голосим! И… хозяин доволен – вовремя, по команде рявкнули! По команде и лизнем, и замолчим, и стойку сделаем во время очередной «всенародной борьбы».

Загадочная русская душа… А разгадочка – простая-простая… И не где-нибудь за «морем-окияном». Не в высях небесных, не у всеведущего и вездесущего, а… в обычной российской тюрьме, в российской зоне… Вот она, загадочная русская душа, распластанная на локалках, препарированная инструкциями и законами, привязанная, чтоб не дергались, колючей проволокой… И никаких микроскопов не нужно… Никаких психоанализов… Все – как на ладони. Все ясно и понятно. Откуда этот царь-страх, как он правил… И почему без него нельзя!

Почему с такой готовностью и любовью подчиняемся ему и служим ему. Почему ценим его выше заветов Господа, любим больше отца с матерью, жертвуем больше, чем детям… Почему дети предают отцов, а родители «клепают» на детей… Почему убиваем голодом и унижением стариков… Почему национальным героем у нас мог стать Павлик Морозов. Потому что Бог в России один! Страх!!! И плетка – пророк его!

* * *

У нас очень любят жалеть. И помогать. По призыву. Призыв – обязателен! Желательно – всенародный. Тогда со всей страны шлют посылки с теплыми вещами, часть зарплат, пенсий и т. д. Трудовые коллективы в едином порыве отрабатываю! субботники, дополнительные часы работы в помощь потерпевшим от чего угодно – от засухи до наводнения.

Это, конечно, хорошо. Что еще раз говорит о духовности и широте русской души. Правда, при этом, рядом, в соседнем дворе, подъезде, квартире может нуждаться в помощи конкретный человек, по ночам убивать под окнами, и никто не придет ему на помощь. Без призыва. Но, вспомните, был такой призыв: «Враг не дремлет! Он рядом! Будьте бдительны!» И – были. Отрекались от родителей, отказывались от детей, стучали друг на друга, на тех же соседей, на целые нации!

Где, в какой стране, у какого народа могло возникнуть то, что было у нас в 37 году?! Опять, страх! Страх не донести первым. Страх не успеть осудить! И добрые, духовно богатые ивановские ткачи и уральские шахтеры, доблестные метростроители и Союзы писателей, учителя и ученики в едином порыве вскидывали руки, требуя смерти – «Ренегатам, отщепенцам, космополитам, поклонникам джаза, стилягам» – кому угодно. Но обязательно при этом – чтобы выжигалось «каленым железом», «чтобы земля под ногами горела»! Правда, всего за несколько лет до этих призывов – сносили церкви, устраивали коровники в храмах и жгли иконы. Тоже всенародно и в едином порыве.

Мы любим отрекаться! Но еще больше любим бить тех, кто не отрекается. Кто не с нами – тот против нас!

Мы отреклись от древних богов, приняв христианство,

мы отреклись от христианства, приняв коммунизм,

мы отреклись от коммунизма, приняв перестройку,

мы отреклись от перестройки, приняв черт-те что…

Мы охотно забывали обо всем, – о своих предках, об истории, об ее уроках. Но одно мы помним свято!

О тюрьмах. Они у нас никогда не пустовали…

Мы ужасались Освенциму и Дахау. Но забыли, не хотели помнить, что первые концлагеря построили в «духовной» России. И не мы к немцам, а они к нам ездили перенимать опыт организации этих концлагерей. И с чисто немецкой аккуратностью и педантичностью совершенствовали процесс уничтожения людей.

О легенде «дружбы народов» и любви к «старшему брату» я уже не говорю… Трогательно вспоминать, как армяне – потомки государства Урарту, туркмены, евреи и многие, многие другие называли Россию «старшим братом». Мы любим легенды. И любим забывать то, что в них, в эти легенды не вписывается. Мы помним переход Суворова через Альпы, но стараемся не помнить виселицы, на которых плыли казненные им пугачевцы…