Невольные записки

Пусть живут, как науки в банке, как крысы в железной бочке. Пока не сожрут друг друга. Произойдет это очень быстро. А когда останется их человек 100–200 – занести их в «Красную книгу» или в «Книгу рекордов Гиннеса». Дать возможность психиатрам, психологам и пр. досконально их изучить, понять, описать и… чуть-чуть подождать… Перемрут. Не от плохого обращения (наоборот!) или болезней, а от тоски, от невозможности творить зло! От избытка собственного скопившегося, но нереализованного яда!

Сколько жизней и судеб было бы сохранено! Не говоря уже о средствах, которые были бы сэкономлены! Но все это при одном, но непременном условии: отбор в этот «ареал обитания» – только врачами и специалистами самого высокого класса. Психиатры, психопатологи и др. «Органы» – милицию, суды и пр. потенциальных обитателей этого «ареала» – не подпускать и на пушечный выстрел. Как «социально и психологически близких» к обитателям этого ареала…

«Веселые картинки»

В отряде очередной шмон. Дежурный наряд переворачивает матрасы, шурует по тумбочкам, баулам и т. п. Отметают по мелочам – самодельные пепельницы, «бульбуляторы» (самодельные кипятильники для воды) и т. п. Мелочи. Отчитываться практически нечем… Начинают шмонать каптерку. А в отряде несколько дней назад делали ремонт. Красили туалет: трубы, перегородки и т. д. Осталось полкастрюли краски. Хозяйственный завхоз (каждый гвоздь пригодится) закрыл кастрюлю полиэтиленом, завязал ее, и засунул глубоко под стеллажи с баулами (планировал покрасить зимние рамы на окна перед установкой)…

Шмонщики шуруют по всем закоулкам – нет «запрета». Хоть лопни… Один, наиболее рьяный, становится на четвереньки, просовывает руку под стеллажи и… нащупывает завязанную кастрюлю! На морде – победная улыбка. Орет на весь отряд: «Нашел! Есть! Кастрюля с брагой!!!»

Не вытаскивая кастрюли из-под стеллажа, пальцами протыкает полиэтилен и глубоко, пол самый обшлаг рубашки, засовывает руку в кастрюлю. Надо видеть всю гамму чувств, постепенно (пока до него не доходит) меняющуюся на его лице…

– Это что?! – свистящим шепотом вдыхает он.

– Краска… – невозмутимо отвечает завхоз. – От ремонта осталась…

Шмонщик бережно вытаскивает руку. Вся кисть руки в краске, с пальцев капает… С присущим идиотизмом (а кто еще пойдет в зону вертухаем-шмонщиком?) поднимает руку к глазам и внимательно ее осматривает. Принюхивается…

Растерянно: «Краска… Мать ее…». Так же, с поднятой рукой, неся ее перед собой как доказательство его рвения, выходит из каптерки… Краска стекает по его руке, живописно пачкая его рубашку уже до локтя… Издалека впечатление, что вся рука в крови…

Именно так и кажется остальным шмонщикам. Пулей вылетают из барака… Проносятся сквозь локалку, у решетки (двери в локалку) – заминка. Они на ходу похватали дубинки, и правая рука у всех занята; с левой попасть, ключом в замок двери и повернуть вечно заклинивающий замок трудновато… Переложить дубинку в другую руку не хватает ни смелости, ни ума. В это время в локалку спускается «покрашенный». Про него, понятно, шмонщики забыли. Не до него… Наконец, начинают соображать, что к чему. «Покрашенный» обижен и оскорблен. Его бросили… А краска капает… капает…

Продолжение следует

Отрывки из некоторых статей и материалов, переданных на волю в промежутке между 15 октября 1998 г. и 26 августа 2002 г.

У Некрасова в его «Железной дороге» есть такие строчки: «В мире ость царь, этот царь беспощаден, ГОЛОД – названье ему…». Сегодня, да и не только сегодня, а уже давным-давно следовало бы читать не «голод», а «страх»…

Страх правит этой огромной зоной – Россией. Началось еще, наверное, с Ивана Грозною. С его Малюты, с опричнины. И шло по нарастающей… «Слово и дело», тайная канцелярия. Ушаков. Бенкендорф – сколько их было… Каждый внес свой посильный вклад в укрепление могущества этого несменяемого русского владыки – страха!

Полную, всеобъемлющую силу он набрал в начале XX века – ВЧК. ОГПУ, КГБ, ФСК, ФСБ. МГБ, МООП, МВД, – как только его ни называли… Кто только ни был его прислужниками. Люди в черных кожанках, теперь – люди в черных масках… Сколько имен у него было… Как у Господа… Но истинное, настоящее имя никто не произносил… Имя ему – СТРАХ, УЖАС, КОШМАР… Даже не ночной… Это раньше, пока он только рос, только набирал силу – он царствовал по ночам и на рассвете, когда «черные автомобили по ночам людей увозили»…

Теперь все проще. Незачем и не от кого прятаться. Страх с утра до вечера… И с вечера до утра. Разнообразный, как сама жизнь. Всесторонний, разносторонний, многогранный, всеобъемлющий страх… Страх опоздать, не схватить свой кусок, пока не отняли. Страх перед бандитами «де-юре» – братками, рэкетом, крышами… Страх перед бандитами «де-факто» – милиция, ОМОН, РУБОП, СОБР, УБНОН…