Невозможная библиотека

Кара невольно улыбнулась. Её всегда изумляло, насколько братишка способен простить кого угодно, сколько бы зла ему ни причинили. Он с той же готовностью оправдал Мэри-Котелок, которая их предала – и в конце концов именно его сочувствие помогло привлечь старую ведьму на их сторону.

– Может, они переселились в другую часть острова? – предположил Тафф. – Возможно, они бежали от кого-то. От чудовищ из Чащобы, например. Я знаю, обычно они не заходят дальше Опушки, но ведь с тех пор, как Сордус утратил своё могущество, всё могло измениться?

Кара остановилась напротив того места, где когда-то были торговые ряды. Теперь тут не осталось ничего, кроме обугленной земли да еле узнаваемых бугорков, которые когда-то были полками и банками. Девочка подобрала оплавившуюся ложку и рассеянно уставилась на собственное отражение, перевёрнутое вверх ногами. Она вспомнила тот день, когда Грейс обманом вынудила её отдать семечку. В те времена подобная ребяческая жестокость была самой серьёзной проблемой в её жизни. Эх, вот бы и теперь оставалось так же!

– Нет, зверь такого натворить не мог, – возразила Кара. – Это выглядит слишком продуманным. Будь это тварь из Чащобы, тут повсюду валялись бы обломки. Брёвна, осколки стекла…

– Части тел…

– Ну Тафф!

– А чего? – сказал братишка. – Ты и сама об этом думала!

Он понизил голос до шёпота.

– А может, это Риготт?

– Нет. Риготт ничего не делает зря, а это бы ей ничего не дало. Я уверена, что сейчас она уже в Мире, раздаёт направо и налево свои гримуары и собирает новых ведьм. После того, как она две тысячи лет проторчала тут, на острове, это последнее место, где ей захотелось бы остаться теперь, когда она наконец освободилась.

«И всё благодаря мне, глупенькой пешке!»

Кара пнула закопчённый черепок, бывший некогда частью глиняного черпака. Черепок отлетел в сторону по обугленным останкам магазина. Кара проводила его взглядом.

– Мисс Вестфолл! – окликнули её сзади. – Нам надо вам кое-что показать.

Это был Андерс Клемент, высокий, жилистый чернокожий дядька с проседью в волосах. Перед отъездом из Калы-Мальты жители деревни назначили его капитаном судна, которое должно было отвезти треть из них в Мир. Капитан из него получился довольно толковый, но хотя с остальными членами команды он был дружелюбен и общителен, с Карой он почему-то держался отстранённо.

– Что там такое, Клемент? – спросила Кара.

– Капитан Клемент! – одёрнул он.

Да, похоже, он по-прежнему на неё злился. Клемент вообще не собирался причаливать к острову, и только когда Кара потребовала пристать к берегу, нехотя согласился. Она даже не знала, что сильнее уязвило его самолюбие: то, что он вынужден повиноваться ребёнку или девице, – но Кара была уверена, что из-за неё он потерял лицо перед всей командой. Хорошо ещё, что она послушалась совета Мэри и никому не сказала, что лишилась магических способностей. Если бы Клемент знал правду, он бы вряд ли стал ей повиноваться.

– Прошу прощения, – сказала Кара. – Так в чём же дело, капитан Клемент?

– Там есть нечто, что вам нужно видеть.

Он кивнул на Таффа.

– А мальчику лучше остаться тут. Это зрелище не для детских глаз.

Тафф уставился на капитана, не веря своим ушам.

– Вы серьёзно? – переспросил он. – Да вы хоть представляете, чего я навидался за свою жизнь? Да я такого могу рассказать, что у кошмаров кошмары начнутся!

– Ну, как хочешь, – отвечал капитан Клемент.

Они пошли вслед за капитаном дальше вглубь деревни, минуя чёрные прямоугольники, которые некогда были зданиями, а теперь от них остались лишь уголья и воспоминания. «А вот тут была кожевня, – думала Кара. – А вот эта длинная полоса – казарма, где жили серые плащи. А вон дом пекаря Корбетта, и печка до сих пор видна». Её неожиданно охватила ностальгия. Жилось ей тут несладко – но это был её дом, а теперь его не стало.

Они поднялись на вершину холма и увидели перед собой центр деревни – то место, куда некогда Дети Лона сходились на службу. Сидельные валуны были тщательно разложены концентрическими кругами, так, чтобы все собравшиеся могли как следует видеть дерево фенрут в центре круга. Ибо дерево было важнейшим символом Лона, и несмотря на то, что вся деревня была разорена, дерево оставалось цело и невредимо.

А на его ветвях висели сотни скелетов животных.

Они раскачивались на ветру. В том, как они были развешаны, не было ни логики, ни смысла. Некоторые подвесили на такой высоте, что они были совсем не видны, лишь чуть отблёскивали белым в лучах заходящего солнца; другие висели так низко, что касались земли. В основном это был мелкий скот: козы, куры, овцы, – хотя на противоположной стороне фенрута болтался на пяти верёвках неуклюжий скелет коровы. Кару отчасти утешила мысль, что животных не повесили заживо. Дети Лона, практичные во всём, не стали бы попусту портить хорошие припасы: разумеется, животных сперва зарезали, мясо засолили и прибрали про запас.

– Знаете ли вы, что означает эта… – капитан Клемент запнулся, подбирая нужное слово, – эта выставка?

– Вы думаете, нечто подобное может иметь какой-то смысл? – спросила Кара.