Невозможно! Невозможно. Невозможно? (СИ)

— Ты мне нравишься… — почти одновременно, я лишь на секунду раньше. И эти голубые глаза совсем рядом, морщинки у уголков рта и искренняя, мимолетная улыбка на ее губах… Я ненавижу ее, за то, что она сделала со мной за короткий месяц. Вот только я не могу не спрашивать себя, началось это месяц назад или тогда, когда я впервые увидел дерзкую, гордую Морд-Сит, в чем-то похожую на меня. Не нужно лишних слов, объяснений, прочих глупых «нежностей», ни мне, ни Каре. Тех слов, что прозвучали сейчас, достаточно. И достаточно сказать их только раз… Я ненавижу ее. За то, что… Любовь, конечно, слишком громко за столь краткое время. Но она стала для меня едва ли не единственным человеком, который небезразличен мне. Нужен…

— Сюда, — мы стояли рядом, почти не касаясь друг друга, но уже не пытаясь отрицать того, что игра между нами закончилась, глядя, как Кэлен мягко направляет руку Ричарда, с горящей в глазах нежностью к нему. Они подходят друг другу…

Лучи Солнца прошли через Камень, едва Ричард убрал руку, и сияние затопило мир вокруг, направляя свет на разломы. Разломы, которые закрывались, запечатывая разорванную Завесу. Мы пятеро — а гурду, чуть не разрушивших дело Ричарда и после мое тоже, я не считал нашими товарищами — только что спасли мир… Мы… Странно, но в этом слове есть своя прелесть.

— То, что из слез Кэлен родился новый Камень Слез говорит о том, мой мальчик, что ваша любовь сильнее любой магии мира, — услышал я сквозь пелену мыслей голос Волшебника, назидательно поднявшего перед носом «прозревшего» с его помощью Ричарда палец. — А это значит, в свою очередь, что угрозы Исповеди для вас больше нет! — Амнелл, услышав это, чуть не повисла на шее Ричарда, Волшебник, с улыбкой глядя на них, покачал головой, а я поймал взгляд Кары, коснувшись ее ладони. Мы только что создали «потом», для тех, кто ждет спасения за пределами пустыни. И только что создали «потом» для себя… Не имеет никакого значения, когда игра перестала быть игрой. Но она перестала.

Гурду ждали нас недалеко от тела Марианны, из горла которой торчала дакра.

— Она бросила в Кэлен вторую, но я перехватила ее магию, — пояснила Кара, когда я бросил взгляд на труп женщины, устроившей мне очередную смерть. — Когда ты меня позвал, я как раз поднимала голову.

— Я… — Амнелл, не глядя в мою сторону, остановилась рядом со мной. — Не знаю, что тебя заставило, но я тебе признательна. — Фыркнув и поймав насмешливо-нежный взгляд Ричарда, Амнелл направилась в обратную нашему прошлому пути сторону. Ричард же остановил меня.

— Спасибо. Я… Кэлен… — он облизнул нижнюю губу. — Спасибо, что спас Кэлен. Кара говорит, что ту дакру не успела бы остановить. И да, когда мы выберемся из пустыни, мы обсудим вторую часть сделки, — он протянул мне руку.

— Как ты умудрился отдать Камень Слез Владетелю? — осведомился я. И поймал себя на том, что спрашиваю это недовольным тоном в духе Волшебника. Да уж, их влияние штука опасная. Но… Это уже не страшно…

— Я не думал, что мальчик может оказаться Владетелем Подземного Мира, — возмутился братец.

— Совет тебе от члена семьи, — и откуда во мне столько назидательности? – Ты, лучше, поменьше доверяй первым встречным.

— Ему это не поможет, — отозвался поравнявшийся с нами Зеддикус. — Ричард и в детстве был таким, добрым, честным и открытым. И иногда слишком доверчивым. Тебе, член семьи, тоже не мешало бы, кстати, у него поучиться.

— Собираешься изменить Рала? — фыркнул Ричард.

— Мы изменили Кару, — невозмутимо отозвался Зоррандер. — И этого изменим. Кстати, из тебя вышел очень плохой внук, Ричард! — недовольство показал уже он. — Между прочим, я уже третий день ничего не ем.

— Я накормлю тебя, как только мы найдем, чего поесть, — отозвался Искатель, все еще протягивавший мне руку. Я пожал ее, чувствуя, что в этой хватке убавилось напряженности и с моей, и с его стороны. Мы не стали друзьями, и особой симпатии друг к другу у нас не было… Но мы стали чем-то большим, чем враги, относящиеся друг к другу с нарочитой холодностью. Немного, совсем немного… Но у нас есть еще целая жизнь на то, чтобы наши отношения поменялись. Целая, только что спасенная нами, жизнь.

И снова эти голубые глаза под пушистыми ресницами, золотистые волосы, чуть блестящие на Солнце… Я ненавижу ее. И, шадрин побери нас обоих, это очень приятная ненависть. И с выходом из пустыни, я знаю это, игра не закончится. Потому что это уже не игра… Это… Нет, я ее не люблю. Но она мне нужна.

========== XX. “Однажды ты вернешься в Д’Хару…” ==========