Невозможно! Невозможно. Невозможно? (СИ)

…Зеленое пламя Подземного мира и души, кричащие от нестерпимых мук. Все, кого отправил сюда я, будучи слугой Владетеля, и те, кто служил мне. И, что закономерно и горько в своей ироничности, я сам. Тот же голос, теперь разрывающий своей мощью и ужасом все тело, голос Владетеля:

— Я и не думал, что увижу тебя здесь сейчас, — смертный холод, который даже душу пробирает насквозь. – О, для тебя, мой бывший слуга, я приготовил особые испытания, — я не сомневался в этом. Но Амнелл я не увидел, бегло озираясь вокруг. Она, должно быть, жива. И то неведомое, что подсказывало мне спасти ее, говорило, что ее жизнь — цена окончательного триумфа Владетеля. — Ты предал меня не раз…

— Я знал, что делаю, — бросил я. Слышать этот голос, приникающий в каждую клеточку, было хуже, чем муки. И лучше, если он приступит к ним быстрее.

— Я победил. Скоро и твои дружки окажутся здесь. И она… — волна испепеляющей боли пронзила тело, заставляя от мучительной агонии терять рассудок.

— У меня нет друзей, — лучше, если он замолчит. Вечность мук, да, но без его ненавистного до дрожи голоса… И я уверен, что они не попадут сюда. Я не знаю, почему. Я просто в этом уверен…

— Как ты попал ко мне? — заинтересовался, надо же… Даже боль схлынула.

— Дакра твоей приспешницы Марианны, — усмехнулся я. И, не изнуряемый пока еще болью, с изумлением увидел саму Марианну, растерянно озирающуюся вокруг. Бледная, чуть зеленоватая в этом свете кожа, костлявая фигура… Владетель, видимо, решил, что беседа с ней представляет для него больший интерес, и волна агонии, разрывающей каждую клетку тела, снова нахлынула, не оставляя ни мыслей, не чувств, ни воспоминаний о жизни… Только боль, боль, не сравнимая с прикосновением и сотни эйджилов, заполняющая сознание, уничтожающая личность… И что-то неожиданно влажное на пылающей щеке, пряный запах каких-то трав, смешанный с запахами пота, костра, ароматом крови, и горький привкус на губах… Затем снова что-то влажное, упавшее на щеку…

Я не сразу осознал, что боль исчезла, растворившись где-то там, в глубине Подземного Мира, а в плечи вцепились руки. Осознавая это, я медленно открыл глаза…

Слабый, едва пробившийся из-за облаков луч Солнца освещал ее растрепанные короткие волосы, придавая им видимость легкого сияния, а на щеке виднелась дорожка слез.

— Я тебя ненавижу, — прорычала Кара, не отпуская мои плечи.

— Я тебя тоже, — я был бесконечно счастлив видеть ее разгневанное лицо с алым румянцем на щеках, ощущать пальцы, впившиеся в плечи. Тонкий лед, вновь треснув, раскололся, и поток осознания, смешанного с воспоминаниями, наполнил рассудок. Все, начиная с того, как я когда-то бесконечно давно увидел тогда еще молоденькую Морд-Сит, проявлявшую незаурядные способности, то, как меньше месяца назад она постоянно прикасалась ко мне эйджилом, а я подумывал скормить ее гарам… То, как в Долине Перворожденных передо мной всего на несколько минут предстала та Кара, что скрывалась под оболочкой гордой и циничной Морд-Сит… То, почему я не хочу, чтобы наша «игра» прекратилась. То, за что я так ненавижу эту ехидную, язвительную и невыносимо притягивающую Морд-Сит… Просто это не игра. Я не знаю, шадрин побери, когда это перестало быть игрой, возможно, только что, но между нами уже не игра. И дорожка слез на ее лице, которое она пытается сделать равнодушным, говорит о том, что для нее это уже перестало быть игрой.

Я поднялся на ноги, подавив желание стиснуть ее, обнимая, и оглянулся на Ричарда, которого поддерживал под локоть старик-Волшебник. В руке Кэлен было сжато что-то чуть блестящее в том же неверном луче Солнца, в котором искрились волосы Кары… Камень?! Солнце почти над головой. До Столпов еще идти… И если мы опоздаем хоть на миг, все пропало. Что нужно делать с Камнем, я сказал, когда Ричарда отрезал от нас разлом. Мы могли и не успеть, а я тиран, если брать определения Кэлен, но не дурак же.

— Ричард, Солнце почти в зените, — произнес я. И осознал, что именно было в нем необычно — повязка, бинты, вокруг глаз. Чуть пропитавшиеся кровью…

— Никки ослепила его, — пояснила Кэлен, заметив мой взгляд. — Ричард, мы отведем тебя, — она сжала его руку. Я вспомнил боль в ее глазах, когда она стояла над телом Ричарда.

Казалось, девушка была близка к самоубийству… И… Я не знал, что так изменило меня за этот месяц с ними, но я почти понимал ее… И в какой-то мере был рад видеть живого Ричарда. А если мы успеем, Волшебник его исцелит. Откуда взялся Камень неважно, расскажут потом. Сейчас нужно просто успеть, чтобы было это потом.

— Кэлен, — столько нежности всего в одном слове. Столько… Ричарда вели к Столпам, бывшим совсем рядом, торопливо шагая, Амнелл и Зеддикус, когда я остановил Кару, за талию повернув ее лицом к себе. Если мы опоздаем на мгновения, у меня уже не будет шанса сказать это… А я должен. И… Шадрин съешь эту девчонку с ее невыносимым характером, я хочу это сказать…

— Кара…

— Даркен… — руки, коснувшиеся моих плеч. — Я должна…

— Ты мне дорога…