Невозможно! Невозможно. Невозможно? (СИ)

Вспомнив его роль в полном крахе моей Империи, которую строили наши предки, а с четырнадцати лет, после коронации, и я, я чуть не сказал «Спасибо, Ричард». Вот уж действительно «спасибо» - почти год занимался непонятно чем, но в итоге активизировал Сопротивление и умудрился, напару с одной из моих лучших Морд-Сит, отправить меня в Подземный мир. И разорвал Завесу… Интересно, а армия его бурных поклонников под руководством Амнелл и Кары вся знает, что именно их герой поставил мир на грань разрушения? А то мог бы быть неплохой козырь в рукаве… Хотя нет, не мог бы – Ричард явно не ищет славы. Не в его светлом и праведном духе.

- Хватит мечтать, Магистр, - весьма болезненный толчок в плечо отвлек меня от обдумывания того, что можно сделать с имеющимся положением вещей. Морд-Сит, на щеках которой играли отблески факела, придавая ей загадочный вид, протянула мне кусок хлеба с козьим сыром. Я мысленно поморщился от отвращения – данное «лакомство» я терпеть не мог, но во время скитаний и в моем положении – когда я в глазах большинства вообще покойник – выбирать особо не приходилось. И все же иронично для правителя некогда разраставшейся империи сидеть с троицей бывших врагов и жевать ненавистный сыр. Пару лет назад я и не думал бы, что когда-нибудь будет что-то подобное… Сейчас же…

Я украдкой бросил взгляд на Ричарда, задумчиво разглядывавшего компас. Сейчас, в узком пространстве, сидя почти рядом с ним, при свете факела – наверняка, сделанного гурду – я разглядел в его лице знакомые черты. Он напоминал Паниза, и все же… Я не имел представления, как выглядела его и Дженнсен мать, но мне почему-то казалось, что в Ричарде должно было быть что-то и от нее. Наверное, просто заметил его сходство с Дженнсен. И, встретившись взглядом с его серыми глазами, неожиданно осознал, что мне даже хочется, чтобы он вспомнил, кто он. Потому что тогда я отдам ему меч и избавлюсь от этой весьма сомнительной почести в виде роли Искателя. И потому что… Нет, об этом лучше не задумываться. На меня просто слишком плохо влияет их общество и эта злополучная железка… То, что он мой брат, ничего не значит. Ни он, ни Дженнсен не имеют ко мне никакого особенного отношения. С чего я вообще вдруг вспомнил эту девчонку? Тоже, кстати, моя большая неудача.

- Хватит, пора идти, - поднимаясь, Кара слегка задела мою руку. Остатки еды выпали на каменный пол пещеры. Хотя какие там остатки – я, пока думал, что бы помогло вернуть Ричарду нормальную память – а, как ни крути, это было бы неплохо, и половины не съел.

Я стиснул зубы, удержав при себе замечание в адрес Мэйсон – как бы там ни было, и как ни права была бы эта злосчастная Мерцающая, это не больше, чем просто желание, страсть. Необъяснимо почему возникшая, но просто страсть. И показывать, что она значит для меня что-то отличное от той же Амнелл, я намерен не был – временное помутнение, пройдет, как только я избавлюсь от ее и Ричарда общества. Что я, конечно, сделаю с удовольствием… И, поскольку обращаться с ней даже насмешливо было чем-то похожим на ходьбу по краю пропасти – слишком близко иногда была черта, что отделяла бы насмешливое и почти равнодушное отношение от той иронии, что выдает совсем другие чувства, - я предпочел создать дистанцию – мне нравилась эта игра, но она не соответствовала моим дальнейшим замыслам. Отчего-то мне казалось, что будет гораздо разумнее прекратить это сейчас, тем более что весьма скоро мы распрощаемся, и, желательно, навсегда. Или хотя бы надолго. А до чего может довести то, что творилось между нами немногим раньше, я не знал…

И все равно, даже эта моя показная холодность, и я не сомневался, что Кара догадывается о ее наигранности, была игрой. Игрой, в которую втянулась и сама Морд-Сит – чего только стоит та ее прогулка с Деланом. Который, кстати, мне до сих пор не нравится.

“Интересно, на что она рассчитывала? Что я начну ревновать ее?”

Было бы к кому – при всей его явной мужественности и этаком очаровании гурду Делан явно вызывал у Мэйсон не больше, чем оскомину – в ее глазах, пока он вещал ей что-то там о гурду, читалось легкое раздражение. Скрываемое, конечно, за внешним дружелюбием. Морд-Сит не любят пустые разговоры, а уж тем более весь подобный романтичный бред. Мы, Дом Ралов, учили их совершенно другому. Собственно, весь романтичный бред в стиле «любовь волшебна и могуча, я сверну для тебя горы и прочее» и у меня никогда не вызывал большой симпатии. Даже если ты что-то там к кому-то там и чувствуешь, какой смысл говорить о подобных глупостях? Да и… Что вообще, по сути, такое эта самая любовь? Притяжение к человеку, чуть более сильное, чем к другим, и ничего кроме. Уж точно не то, что из нее раздувают…

Мой отец, например, якобы очень любил мою мать, по крайней мере, именно так все позиционировалось. И в итоге? Когда матушка тяжело рожала меня, наследника, столь долгожданного сына, он развлекался с какой-то из своих наложниц. Он и при матери с ними «отдыхал», и после ее смерти… Что было известно во всем Народном Дворце. И где тут «великая любовь»?!