Невозможно устоять (СИ)

Возле двери меня снова одолели сомнения, но я мысленно приказал себе быть сильным, а не тряпкой, коей считает меня отец, и постучал в дверь. Пришлось слегка подождать, подпрыгивая на месте, чтобы согреться, но спустя пару минут дверь распахнула миссис Чон, и моё сердце сжалось от боли при виде её.

— Чимин, я рада видеть тебя. Проходи же внутрь, тут холодно, — увидев меня на пороге, она слабо улыбнулась и взяла меня за руку, затягивая в дом. — Как ты поживаешь, дитя? Чонгук не часто заходит домой теперь, а ты и вовсе перестал, мы с мужем очень опечалены, но прекрасно понимаем, что вам двоим сложно приходить в этот дом…

Она была очень бледна и казалась слабой, лицо осунулось, а синяки нашли для себя место под её красивыми карими глазами, однако, учитывая даже эти факторы, женщина не потеряла своей прежней красоты из-за своего состояния и сохраняла ровную осанку, выдерживая на своих плечах тяжёлый груз горя.

— Не стоит так говорить, миссис Чон, прошу, — я жалобно скривил лицо и сжал её руку в ответ. — Пытайтесь думать об этом реже. Я не могу заставить Вас забыть всё, ведь… Так тяжело сформулировать мысль, когда Вы так пристально смотрите.

Глаза миссис Чон наполнились слезами, и мне стало совсем не по себе, ведь я совсем не знаю, что должен делать в такой ситуации. А когда ты ещё и сам на грани того, чтобы расплакаться, атмосфера явно намекает, что нужно брать ситуацию в свои руки и быть настоящим мужчиной.

— Можете не слушать меня, если Вам угодно. Кто я такой, чтобы заставлять Вас выкинуть всё из головы? Просто я не хочу, чтобы вы довели себя до чего-то страшного, Хуан бы этого не хотела. Вы выглядите очень слабой и больной. Миссис Чон, Вы посещали больницу? Не губите себя, пожалуйста, жизнь продолжается, хотя Вы и пережили такую потерю.

— Ты слишком добрый для этого мира, мальчик, — она погладила меня по руке, а её губы и голос задрожали, выдавая подступившие к горлу рыдания, которые я должен был предотвратить, но не смог.

Скинув с себя обувь и пальто, я попытался сменить тему, чтобы как-то отвлечь миссис Чон, ибо придумать способ разумнее я не мог — разве так легко заставить скорбящую мать перестать оплакивать своё дитя?

— Миссис Чон, я здесь не просто так… — она обратила на меня взор тёмных, словно шоколад, глаз и склонила голову в ожидании продолжения, — мне бы поговорить с Тиён. Я не хочу, чтобы у неё были проблемы, но она пропустила слишком много пар, и меня как старосту и её, скажем так, друга послали за ней, чтобы образумить и привести на учёбу.

Женщина вмиг помрачнела ещё больше и отвела взгляд в сторону.

— Я не уверена, что она захочет говорить… Тиён отказывается видеться с кем-либо, запирается в комнате Хуан и сидит там часами, пока не нужно выйти поесть, — миссис Чон вздохнула. — Первые три дня она даже не ела и не отзывалась, впустила только Чонгука, когда тот уже начал грозиться, что выбьет двери. Но когда он вышёл, не сказал ни слова о её состоянии, ушёл и время от времени приходил домой, чтобы проверять, всё ли с ней хорошо. Кажется, ей совсем плохо из-за… всего, что случилось.

— Просто разрешите мне попробовать, а там видно будет.

— Конечно, иди. Может, хотя бы ты сможешь образумить её, ведь это продолжается уже несколько недель, — мама Тиён кивнула и пропустила меня к лестнице, ведущей наверх.

Если честно, я и примерно не знаю, что буду говорить ей, ведь как староста я должен лишь передать ей конспекты и попросить вернуться в университет, но как друг семьи и тот, кто считает её довольно-таки неплохим человеком, я должен помочь ей. На самом деле, я был крайне удивлён, когда узнал о её реакции на смерть Хуан, ведь девушка никогда не отличалась особой любовью к малышке. Мы с Мин часто ломали голову над её поведением, потому что, будучи такой хорошей сестрой для Чонгука и дочерью для своих родителей, она почему-то не хотела сближаться с ребёнком. По крайней мере, так считал я. Как оказалось, все обманчиво, ведь даже такая девушка как Тиён: циничная, грубая и стервозная — страдает больше всех из-за потери сестры. Чонгук рассказывал, что в первые дни, когда она заперлась в комнате, он сидел возле двери, чтобы быть рядом на случай чего-то. По его словам, из комнаты постоянно доносилось тихое пение, и его это безумно настораживало, потому что девушка, имея прекрасный голос, перестала петь года три назад после небольшой аварии, которая приключилась с ней в Америке. Как я знаю, она первое время не говорила вовсе, а после того, как реабилитировалась, петь так и не начала. Она всегда груба со всеми, хочет казаться сильной, точно, как Лин, хотя у обеих на душе очень часто скребут кошки, и обеих одолевают какие-то серьёзные переживания, которые они держат в себе. Запирать всё внутри — её ошибка, ведь теперь девушка на грани безумия, а никто даже не может ей помочь, оставляя её на растерзание собственному разуму.