Невозможность путешествий

«Правда же и диктуется только правдой. И правда этой книги в том, что дописав ее до середины, я обнаруживаю, что уже не в Армении и не в России, а в этой вот своей книге путешествую. Пусть это даже некая фантастическая страна, домысленная мною из нескольких впечатлений по сравнению…»

Странный при этом сооружая парадокс: грузинский «Выбор натуры», против общих «Уроков Армении», написан на более личные темы (по сути, на фоне Кавказских гор нам предъявлена карта-схема внутреннего битовского метрополитена), однако эта интимность оказывается поверхностной, что ли, не такой глубокой, как в «Путешествии в небольшую страну» (подзаголовок армянской части).

«Здесь надо было заново учиться языку, зародить его, разлепить с трудом губы, тем же исполненным бесстрашия усилием, каким осмелился распахнуть глаза, и произнести первое слово, одно, чтобы назвать то, что мы видим: мир…»

Кажется, дело здесь в том, что в Ереване писателя занимали «общечеловеческие вопросы», тогда как в Тбилиси он приехал, во-первых, истратив все восторги и превосходные степени (то есть нужно искать новые стилистические краски и ракурсы — издержки того, что каждая книга пишется как последняя, да?) раньше; а во-вторых, он приехал подгоняемый «грузинским шестидесятническим мифом», развивать его и укреплять.

А миф этот оказался более локален (в том числе и во временном плане) и преходящ. Да и дробность, конечно, каждый раз сбрасывающая возбуждение, тоже свое (в общем впечатлении от книги) сыграла. Именно в «Выборе натуры» Битов, закусив удила, уходит в окончательный технологический и экзистенциальный отрыв, устраивая себе уже вообще ничем, даже Грузией не мотивированный, сеанс публичного психоанализа. То, что называется, перемудрил.

…Кстати, неслучайно, как я уже написал, «Книга путешествий» построена по хронологическому принципу — по ней лучше всего видны изменения авторского стиля (и всего того, что этому соответствует) — от кружевной ритмичности начала («Одна страна», «Путешествие к другу детства» и «Колесо») к слишком рано открывшейся зрелости («Птицы», «Азарт», «Уроки Армении») и интеллектуальной изощренности («Выбор натуры»), обернувшейся дробью и началом распада…

…империи или же жанровой формы…