Невозможный маг

Брехт резким движением перехватил ее одной рукой за талию, второй рукой обнажая свой талгат. Девушка даже вскрикнула от неожиданности. Потом послышался грохот выбиваемой двери.

— Стой тут! — Ее сбросили наземь. Девушка слепо протянула руки вперед, нашарив колонну, на которую оперлась, прижавшись всем телом. Не тратя времени на разговоры и предложение сдаться, орки атаковали.

Внутри заговорщики уже готовились к действу. Леди Свирель успела зажечь свечи и, раздев мальчика, привязывала его к алтарю, когда в часовню ворвались орки.

— Убить их! — закричала она, тыча пальцем в невесть откуда взявшихся воинов. Те, выстроившись клином, ринулись на эльфов, поспешивших сомкнуть ряды вокруг своей леди.

Их было почти в три раза больше, и в отличие от орков у них имелись миндалевидные щиты, которыми они закрылись от нападавших. Между щитами торчали копья, но, подбежав, мчавшийся первым сотник Дедих схватился руками за два копья и повис на них, с силой оттолкнувшись от земли и обеими ногами ударив в ближайший щит. Эльф, державший его, провалился назад и не упал только потому, что сзади его подпирали товарищи. Остальные орки попробовали повторить маневр сотника, но эльфы были уже начеку, и результатов это не принесло — разве что несколько эльфов лишились копий.

— Задержите их! — крикнула леди Свирель и торопливо начала читать заклинание.

— Нет! — Послушница зажмурилась, хотя и так ничего не видела. С последним словом заклинания леди Свирель перережет горло маленькому Данемиру, и тогда будет поздно что-либо предпринимать. Девушке не хотелось еще раз заглядывать в будущее, чтобы узнать, чем все закончится. Ей стало страшно за себя — а что, если это станет последней каплей и она больше никогда не прозреет?

Что-то загрохотало, снова послышался топот ног и крики. Сбившись, леди Свирель закричала — из подземного хода выбежало еще около полутора десятков эльфов, которые напали на ее воинов со спины. Те вынуждены были перестроиться и невольно подались под натиском орков.

В часовне завязалась битва. Послушница совсем вжалась в колонну, боясь, что случайно пущенный дротик или косой удар меча прервет ее жизнь…

Или жизнь кого-то еще.

Перед мысленным взором девушки завис в воздухе брошенный дротик, нацеленный в грудь…

— Бре-э-э-эхт!

Этот крик отнял у девушки остатки ее сил, и она сползла по колонне на пол, так и оставшись там лежать. Она пропустила окончание битвы. Она не видела, как, прорвавшись через ряды защитников, сотник Дедих приставил острие талгата к горлу леди Свирель, как эльфы-телохранители освобождали оцепеневшего от страха и удивления Данемира, как вязали заговорщиков и как леди Свирель внезапно бросилась бежать, но споткнулась и упала, потому что Дедих метнул свой талгат ей в спину и не промахнулся. Послушница не почувствовала, как чужие руки подняли ее и понесли прочь.

Когда девушка пришла в себя, в узкие стрельчатые окна вползал малиновый закат. Она лежала в спальне, на широкой постели под балдахином, а рядом с нею сидели служанка-альфара и девочка, сестра Данемира. Она встала, заметив, что послушница пришла в себя.

— Где я? — спросила у нее девушка.

— В моей комнате, — промолвила девочка. — Спасибо вам за Данемира. Мы остались совсем одни, и я… Мне было так страшно! Спасибо вам, госпожа! — Она посмотрела куда-то в сторону и, поклонившись, направилась к двери. — Отдыхайте пока. Я распоряжусь насчет ужина. Вы согласитесь поесть?

Послушница кивнула, и девочка вышла.

В той стороне, куда она смотрела, что-то зашуршало. Послушница обернулась, приподнимаясь на локте.

Там на корточках сидел, прислонившись к стене, Брехт. Молодой орк был так мрачен, что девушка невольно сжалась в комок и натянула одеяло до носа.

Брехт встал, опираясь на короткий эльфийский дротик, и подошел к постели, держа его перед собой.

— Если бы ты не заорала тогда, — проворчал он, — вот это торчало бы у меня из груди.

Послушница выпрямилась, впиваясь взглядом в его лицо. В глазах орка она неожиданно для себя увидела боль. Он сам еще не знал своего будущего, но она ясно увидела его — боль потери. Точно так же он будет смотреть на нее чуть позже, прощаясь навсегда и уступая ее другому. Тому, чьи синие глаза она не видела уже очень давно, но которые обязательно увидит еще хотя бы один раз. И радость встречи для одного будет означать горе расставания для другого.

— Нет, — прошептала она, отгоняя видение прежде, чем оно оформилось и опять погрузило ее в темноту. — Только не ты! Только не так! Нет! Не надо, Брехт! Я этого не хочу!

— Ты чего, шаманка? — искренне удивился он.

— Не смотри на меня, Брехт! — Она откинулась на подушки, закрыв лицо руками. — Я принадлежу другому!

На лице молодого орка отразилось искреннее недоумение.