Невозможный мужчина

– Александра, откуда такое тщеславие? – поразилась я, протягивая руки своему сверкающему от предвкушения развлечения чуду.

– Как откуда? От бабушки! – уверенно ответила возрожденная копия Великой и Ужасной, удобнее устраиваясь на моих руках. – Вот смотри, мамуль. Сейчас тот, кто проиграет, будет еще больше стараться, чтобы выиграть в следующий раз. А в следующий раз тот, кто проиграет, будет стараться еще сильнее. И так все время.

– Ну и что?

– Как что? Я же могу при этом просить что угодно у проигравшего! – убежденно заявила маленькая профессиональная манипуляторша. – Ну как ты не понимаешь, мам?!

– Да все мама прекрасно понимает, – пробасил рядом Макс, перетаскивая ребенка к себе и устраивая ее повыше, чтобы лучше было видно поле будущей битвы титанов. – Просто мы с мамой удивляемся тому, насколько ты на самом деле похожа на бабушку Александру.

– И вот казалось бы, да? Ведь не совсем же и бабушка, – в удивлении покачала я головой. – А точная копия – пусть не во всем внешне, но совершенно точно в поведении. Любимый, мне иногда даже страшно от той меры ответственности, которая ляжет на наши плечи за воспитание смены госпоже Гордон.

– Думаю, Алекс была бы только рада такой подрастающей смене. Они все достойны ее. Даже ее сомнения по поводу Иана не оправдались. Пусть он не управленец, как Стив, но он будет классным инженером – ты только посмотри, что он творит на этой своей робототехнике! Он уже вовсю принимает участие в международных чемпионатах и привозит оттуда дипломы. И у него явно лучше, чем у Стива, обстоят дела с русским языком. Но и Стив не промах – капитан школьной команды по регби, при этом отличник и обыгрывает в шахматы даже деда Вову.

– Это да, мальчишки у нас славные. Все в папу, – я улыбнулась мужу и потянулась к нему за поцелуем.

Ах, эти его поцелуи! Торопливые и почти украдкой, как сейчас, при свидетелях и долгие, жгучие, изнуряющие и одурманивающие, какие он дарил мне наедине. Как поддержка, постоянное подтверждение нашей близости, взаимной теплоты и как прелюдия. Я обожала их все и дорожила каждым, как сокровищем. Они лечили любую боль и успокаивали даже в самых стрессовых ситуациях. Они могли подарить ощущение умиротворения, когда я в нем нуждалась, и пробудить вулканическую страсть в единую секунду. Не помню такого дня в нашей совместной с Максом жизни, когда бы я не была щедро одарена его поцелуями. По утрам, перед выходом на работу, днем, во время обеденного перерыва, пересекшись в одном из тихих ресторанчиков рядом с городской администрацией, вечером, встретившись после сложного трудового дня. Даже на расстоянии, даже будучи на другом конце земного шара, куда он, следуя твердо заведенным привычкам и обязательствам перед Мортишей, регулярно летал для наблюдения за ее действующими и исправно приносящими доход предприятиями, даже так он умудрялся целовать меня – словами, глазами, душой…

Иногда в эти поездки Максим брал мальчишек, а бывало так, что мы летали все вместе, если позволяли обстоятельства и мое физическое присутствие в администрации не было необходимым.

Да, да. Все именно так и случилось после нашего объявления о свадьбе – я перешла в PR-службу нашего мэра, уйдя с завода. Папа Макса оказался прав. Дело даже было не в том, что я боялась завистливых взглядов или злых шепотков за спиной – были у меня и защитники: Генерал, кадровичка, моя Ляля, которая в отличие от многих, только порадовалась за меня. Нет. Дело было в том, что вот работать рядом с Максом было совершенно невыносимо – руки тянулись не к клавиатуре, а к пуговицам его рубашки. Глаза не могли остановиться на ровных столбиках цифр, потому что постоянно залипали на его губах, которые, как мне казалось, разговаривали только со мной даже на совещаниях. А мысли… А мысли и вовсе были сосредоточены на том, как бы пережить запах вошедшего к нему посетителя, который совершенно возмутительно пах вчерашним выпитым пивом с рыбой. Боги! Люди совсем с ума сошли! Думают, что раз они искупались после этого один раз, то запах улетучился! Да он же впитывается даже в обувь, которая стояла в квартире, где делали… это… непотребство!

Макс, бывало, вынужден был прервать важный разговор с одним из наших старичков-паучков, чтобы дать мне возможность уткнуться носом в его подмышку и переждать приступ тошноты. И лыбился при этом во весь рот.

Ну, вы поняли, да?