Невозможный Роман

Поляков отстранился. Сделал вид, что крепко задумался, а сам... исподтишка наблюдал за Аглаей.

- Думаешь, ты того стоишь?

- Эй! - возмутилась девушка, вскочила с постели и запустила в Романа подушкой. Маленькая грудь качнулась. Член дернулся. И если бы Глаша опустила взгляд чуть ниже - сразу бы поняла, что её предложение принято. Но она смотрела Полякову в глаза, а он... он набивал себе цену. И наслаждался... огнем, полыхающим на дне её серебристых, полных праведного гнева очей.

- Думаю, мне нужно все хорошенько обдумать.

- Вот и думай! - насупилась Глаша и потянула простынь, на которой сидел Роман, чтобы прикрыться.

- Еще чего, - возмутился тот. - Как я могу что-то решить, не видя перед собой самых главных аргументов?

- Аргументов?

Кожа Глаши порозовела, и она отвела смущенный взгляд.

- Угу... Вот это, - Роман коснулся большими пальцами напряженных сосков, - одни из самых главных... - Поляков наклонился к груди и лизнул острый темно-розовый пик. У Глаши на ногах поджались пальцы. - Маленький, но увесистый аргумент, - прошептал он, обжигая дыханием кожу. Прошелся поцелуями вниз, лизнул аккуратную лунку пупка, погладил пальцами истекающие влагой складочки. - И еще один один аргумент, и еще... Перевернись!

- Что? - хлопнула глазами Аглая, выплывая из чувственного дурмана, но все еще не до конца понимая, чего от нее хотят.

- Перевернись на живот!

- Ты будешь искать аргументы у меня на спине?!

- Нет! Чуть ниже. Думаю... этот аргумент будет решающим!

Несколько секунд она осоловело на него смотрела, а потом тихо рассмеялась и неуклюже перевернулась. Господи, сколько женщин до нее, в попытке произвести впечатление, принимали перед Романом самые сексуальные, самые провокационные позы, а его, оказывается, вон, что заводило... Какая-то невозможная непритворная искренность. Во всем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Роман сглотнул. Мазнул взглядом по безупречно гладкой, будто мраморной, коже, по аккуратной лунке позвоночника, вниз… К мягким округлым ягодицам. В горле собрался ком. Он осторожно отвел волосы Аглаи в сторону, коснулся губами шеи и сжал в чаше рук упругие ягодицы. Идеальные… Господи, они были идеальными!

- Ну, что там? – недовольно буркнула Глаша, но томное придыхание, с которым она закончила предложение, свело на нет весь запал.

- Ладно.

- Что?

- Говорю, так уж и быть. Пока я с тобой – никаких других женщин.

- Серьезно?

- Угу… - Роман аккуратно отвел в сторону Глашину ногу и провел головкой по истекающим влагой складочкам. Аглая приподняла попку. Поляков безошибочно нашел вход и мягко толкнулся бедрами. Глаша тихонько выдохнула, поерзав. - Тише, малышка, тише… - прошипел он. - Ты такая невозможно узкая… Не спеши, ладно?

Медленно, почти убивая себя этой неторопливостью, Роман погрузился в неё до конца. Он буквально чувствовал, как нехотя поддаются мышцы, его впуская, и едва держался. Двигаться дальше – не было сил. Одной этой узости было достаточно, чтобы кончить. Глаша вздохнула и неосознанно сжала мышцы. Роман выругался, обхватывая рукой ее талию.

- Ты меня убиваешь…

- Ты меня тоже. Клянусь, если ты что-нибудь не сделаешь с этим прямо сейчас… Я… я не знаю, что сделаю!

Аглая прогнулась в спине, насаживаясь на него еще сильнее, и рукою уперлась в стену. Терпеть больше не было сил. Роман отступил, и снова медленно погрузился, отступил, и снова, и снова. С оттяжкой, по-взрослому, так, как хотелось. Сходя с ума от происходящего. О том, что Глаша близка к разрядке, Роман понял по едва слышным ой-ой-ой-ой, которые она шептала, вгрызаясь в край подушки. Поляков и сам был на пределе, поэтому прохрипел:

- Хорошая девочка, давай, вот так… вот так… Да, моя хорошая? – пальцы коснулись напряженного скользкого бугорка. И мгновение спустя они кончили одновременно.

Глаша лежала на животе и рассматривала бегающих по полу солнечных зайчиков. Хорошо было так, что она готова была лежать так до скончания века. Но урчание в животе Полякова как бы намекало – вставай, и покорми изрядно попотевшего мужчину.

- Эй, ты куда?

- Приготовлю чего-нибудь на ужин. Если, конечно, ты на него останешься? - напряглась вдруг, стараясь ничем не выдать собственного расстройства, которое никак не вязалось с тем, что она предложила Роману совсем недавно. Грязная интрижка не предполагала совместных ужинов, поездок в Ашан и общих планов на выходные. Ей бы следовало это усвоить.

- Еще как останусь. До сих пор не могу понять, как ты умудрилась научиться готовить.

- Это еще почему?

- Ну… У вас же наверняка были слуги, и все такое…

- Ключевое слово «были». А вот сейчас у меня маленький ребенок и ограниченный бюджет. Жизнь чему хочешь научит.

- Эй… Постой-постой! Это что?!

Поляков потянул на себя простынь, которую Аглая стыдливо на себя натянула, перед тем как встать с кровати, и уличающе ткнул пальцем туда, где она его стараниями была грязной.

- Ты у меня спрашиваешь? – насупилась в ответ Аглая. Поляков медленно сглотнул. Зарылся рукой в волосы на макушке и хрипло потребовал:

- Скажи, что ты на таблетках.

- Я на таблетках.