Невозможный Роман

Аглая снова отвернулась, складывая инструменты в ящик, и не заметила, как Роман нахмурился. Ему совсем не понравилось то, что она сказала. И это еще мягко сказано! Он впервые в жизни признался женщине в любви и ожидал несколько другой реакции. Так что, когда Глаша взялась хохмить, даже растерялся. Захотелось ее встряхнуть. И заткнуть рот поцелуем. Чтобы она, наконец, поняла всю серьезность его намерений. Вместо этого Роман лишь сильнее сжал челюсти.

- Так что ты хотел обсудить касательно садика?

- Не помню уже, - пробурчал он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Стареешь, что ли?

- Глаш! Перестань!

- Эй, ты что… ты обиделся, что ли?

Поляков дернул головой:

- Пойдем домой, Глаша.

Домой ехали в неуютном молчании. Аглая, будто почувствовав, в каком он настроении, наконец, заткнулась и сидела мышкой, лишь изредка бросая на Полякова короткие взгляды. А он… он уже не знал, что и думать. Их пикировки с Глашей обычно поднимали ему настроение, да только не в этот раз. Сейчас Роману было совсем не смешно. Он размышлял о том, что, возможно, упустил что-то важное. Или, напротив, придумал то, чего нет. И сам же в это поверил. Например, то, что, называя их отношения «грязной интрижкой», Глаша лукавила. А на деле ведь могло оказаться, что это совсем не так. Вдруг она просто не стесняясь называла вещи своими именами? А он… он все придумал. От этой мысли стало так тошно, будто что-то протухшее съел. И снова эти мысли о том, кто она, а кто он… Не пара ей, как утверждали Кошманы. Может быть, Аглая и сама так считала?

- Ты есть будешь? Я могу быстренько приготовить.

- Что-то аппетита нет.

Роман бросил сумку со сменной одеждой, с которой каждый раз приезжал к Глаше, и вышел во двор. Домик, который она сняла, был и впрямь – чудо, как хорош. Небольшой, но новенький сруб. На три комнаты всего, плюс мансарда. Поляков прошел до конца дорожки и замер, не зная, что делать дальше. Очень вовремя зазвонил телефон. Макаров! А этому что надо в субботу? Оказалось, тот приглашал его на мальчишник.

- По какому поводу?

- Да без повода! Ленка с Юлькой к матери умотали, а я в кои веки один.

- Вырвался на свободу, значит? Ну, извиняй, Арт, я не в городе.

- Снова в Иванковичах торчишь?

- Торчу. Встречался, вот, с ландшафтным дизайнером. Да и так… полно работы.

Роман так и не рассказал другу, что на самом деле заставляло его возвращаться в Иванковичи вновь и вновь.

- С ландшафтным дизайнером? Аленка Марченко, что ли? Слышал, она с мужем развелась.

- А… Ну, тогда это все объясняет.

- Что именно?

- Её интерес ко мне. Кажется, он даже превышает её интерес к проекту, и это меня напрягает все сильней.

- Напрягает? Внимание такой бабы? – заржал Макаров. - Кто ты, мужчина? И где мой друг?

- Не смешно, Артур, правда. Ты же знаешь, какие ставки на кону, а она какой-то херней страдает.

- Ну, так дай бабе то, что она хочет, и она переключится на проект. Что, от тебя убудет?

- Боюсь, что она хочет слишком многого.

- Думаешь, все серьезно? Хотя… почему нет? Брошенка на тропе войны. А ты – жених хоть куда. Конечно, не олигарх, как ее бывший, но тоже очень даже. Интересы, опять же, схожие… - пустился в рассуждения Артур.

- Ты серьезно? Да я в жизни не женюсь на такой, как она! Какие общие интересы, Арт, ты шутишь? Она же страшная… как паучиха. Бррр… В том, что касается дела – это пожалуйста. А в остальном…

Глаша отступила от окна в ванной. Негнущимися пальцами кое-как открыла дверь и спряталась за ней, как за ширмой. В ушах звенели последние слова Романа, или… что это звенело? Возможно, осколки ее хрустальной мечты, которые рассыпались по сторонам, когда та разбилась? Плакать нельзя. Нельзя проявлять слабость. Ничего ведь не случилось, так? Он и не обещал ей ничего такого. Правила игры были изначально понятны. И то, что она придумала что-то… и то, что влюбилась – это ее проблемы, так?

Аглая сглотнула огромный колючий ком, собравшийся в горле, но стало лишь хуже. Её стало мутить. Перед глазами промелькнули картинки прошлого. Ганапольский… он ведь примерно то же самое сказал своей любовнице. История повторяется, выходит так? С той лишь разницей, что Генка ее с самого начала обманывал, а тут… она обманулась сама. Тошнота подкатила к горлу. Глаша волчком крутанулась на пятках. Одной рукой рванула на себя проклятую дверь, другой – зажала рот. Упала на колени перед унитазом и затряслась в рвотных спазмах. Её долго выворачивало наизнанку. И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не Роман.

- Эй? – вошел он в распахнутые настежь двери. - Ты как? Что случилось?

Беспокойство в его голосе ударило Глашу наотмашь. Она медленно поднялась на подкашивающихся ногах. Ухватилась за раковину.

- Давай помогу…

- Уйди!

- Ты едва на ногах стоишь!

- Ничего! Справлюсь… Руки уберешь, или тебе повторить?!

В ситуации с Ганапольским ей было плохо. В этой – невыносимо. В той – ей удалось сохранить лицо, уйти тихо, достойно. Она этим очень гордилась! А тут…

- Да что с тобой не так?!