Невротические стили

Как мы знаем, истерические личности склонны к мысли, что придет-Прекрасный-Принц-и-тогда-все-будет-хорошо, они ностальгически идеализируют фигуры из прошлого и сентиментально смотрят на настоящее. Ностальгические и идеализированные воспоминания (вне зависимости от их специфического содержания) основаны на впечатлительности, которую я описал выше. Как правило, в таких воспоминаниях не хватает фактических деталей, и создается впечатление, что объективные факты или детали все испортят.

То же самое качество присутствует и в истерической идеализации партнера или объекта романтической любви; истерические личности с легкостью не замечают очевидных недостатков, что является важным аспектом романти

[102]

ческой любви. Тут следует добавить, что с такой же легкостью они чувствуют полное отвращение, совершенно так же не замечая множества деталей. В истерически-романтическом взгляде на жизнь есть и свои злодеи, и свои герои. Истерическая пациентка, мгновенно идеализирующая встреченного мужчину, скорее всего столь же быстро почувствует отвращение к кому-то другому (например, к человеку с физическим уродством или непривлекательному) и ужас по отношению к третьему. Романтическая склонность не привязана к определенному содержанию, хотя одни содержания подходят ей лучше, чем другие. В романтизме отсутствуют сложные и противоречивые фигуры или воспоминания, являющиеся признаками реальной жизни.

Если задать вопрос, какое содержание или сторона жизни будет доминировать в ментальной жизни впечатлительной личности, то ответ будет такой: живые, яркие, эмоционально напряженные и эмоционально провоцирующие аспекты. Именно эти стороны замечает истерическая личность, и именно они составляют содержание романтических мыслей. Каждый человек в жизни что-то ищет: компульсивный человек ищет техническую информацию, параноик еще более интенсивно ищет ключи, а другие люди, - и среди них истерики, - ничего не ищут, а просто что-то сваливается им на голову; и они видят в жизни поражающие их, живые и яркие вещи. И потому простые фактические детали, менее яркие аспекты, противоречия и сухие, нейтральные стороны жизни для истериков остаются незамеченными. Субъективный мир у них яркий и захватывающий, но ему не достает плотности и фактов.

Например, истерическая пациентка смотрит на кабинет терапевта, как на таинственное место, где обитают темные силы, потому, что, впервые переступив порог, она оказалась под впечатлением двустворчатых дверей, тишины и больших кожаных кресел. Лишь несколько месяцев спустя она начинает замечать в комнате другие, более привычные предметы: картины на стене, ковер и т.п. - все, что лишало комнату таинственности.

Я хотел бы рассмотреть еще одну истерическую черту, тесно связанную с романтической склонностью. Это театральность или актерство, которое часто ярко выражено в

[103]

истерическом поведении. В связи с актерством истериков мы обычно думаем исключительно об их эмоциональности, но такое поведение отличается не только эмоциональностью. Это, скорее, преувеличенная и неубедительная эмоциональность (например, когда истерик рассказывает фальшиво-драматическим голосом, делая выразительные жесты, про "боль и муки", которые причиняет ему его подруга). Но, хотя театральность и драматические преувеличения у истерических людей встречаются сплошь н рядом, они не выглядят неискренними. Иными словами, они не преувеличивают и не драматизируют свои чувства сознательно, чтобы добиться конкретной цели или произвести какой-то особый эффект. Фактически они не осознают, что играют. Если после особо впечатляющей театральной сцены, намекнуть истерику, что чувства, которые он пытается изобразить, не очень-то убедительны или что он сам, возможно, не вполне верит в то, что говорит, то скорее всего он не разозлится оттого, что сцена не удалась, а искренне удивится, растеряется и смутится. Способность истериков действовать неестественно и этого не замечать - поразительна и отражает природу их отношений с реальностью. Я попытаюсь это объяснить.

Похоже, что романтическое, мечтательное, нереальное и неплотное восприятие мира истериком распространяется и на него самого. Он не ощущает себя материальным существом с фактологической историей. Часто он вообще не осознает своей истории, а если и осознает, она ему видится ему в форме романа, населенного впечатляющими романтическими или идеализированными персонажами. Он и сам чувствует себя персонажем этого романа, Золушкой или героическим и отважным Дон Жуаном. Наблюдая за истерической театральностью, часто создается впечатление, что человека "уносит" его собственная игра, и, по-моему, в этом есть доля истины. Он не укоренен в своем фактическом существовании и своей истории, в твердых убеждениях и в ощущении реального, объективного мира. Вместо этого его действительно "уносят" немедленные реакции, и внимание захватывают живые впечатления, романтические провокации, смена настроения и образы фантазий. Его "отключает" неглубокое, но присутствующее чувство.

[104]