Невротические стили

Очевидно, что подробное, до мельчайших деталей, техническое познание и узко сфокусированное внимание обсессивно — компульсивного человека приводят к «хорошей» памяти и, по — моему, не вызывают вытеснения находящегося в памяти содержания. Можно ли предположить, что метод познания истерических личностей приводит к забыванию и вытеснению? Я попытаюсь показать, что природа истерического мышления создает основу для забывания и делает его фактически неизбежным. Сейчас мы рассмотрим некоторые свойства истерического познания и мышления.

Если попросить истерическую личность что-нибудь описать, то ответ будет примерно таким: «Ой, он такой большой!» или «Она такая замечательная!» или «Я его так ненавижу!» Особенности таких ответов станут еще яснее, если сравнить их с техническими, детализированными ответами обсессивной личности. То есть, если истерическому человеку задать вопрос, то в ответ получишь не факты, а впечатления. Часто они очень живые и интересные, но все же остаются только впечатлениями — они не детализированы, у них нет четкого определения и, конечно же, они не техничны.

Например, однажды, выясняя историю болезни крайне истерической пациентки[42], я многократно пытался получить от нее описание ее отца. Однако она вряд ли понимала, какая информация меня интересует, и лишь отвечала: «Мой отец? Он был, как ураган! Вот и все — просто, как ураган!»

Я считаю, что истерическое познание глобально, рассеяно, и ему не достает концентрации, особенно концентрации на подробностях. Короче говоря, оно импрессионистическое. В отличии от активного, интенсивного, узко сфокусированного внимания обсессивно-компульсивного человека, у истерического познания явно ослаб лена фокусировка внимания; компульсивный человек активно и долго ищет детали, а истерик очень восприимчив и немедленно реагирует на текущие впечатления.

Это очевидно и в тесте Роршаха.

Там, где компульсивный человек тщательно выделяет анатомические черты, истерик бросает быстрый взгляд и восклицает: «Оно в крови!» Там, где (например, в комплексной и яркой десятой карточке) компульсивный человек перечислит родственные черты между различными растениями или морскими животными, истерик скажет: «Прекрасный банкет!» или «Это Париж!.. как на французских картинках». Далее посмотрев на карточку с очевидным изображением (например на «летучую мышь» на первой карточке), компульсивный человек скажет: «…это чем-то похожее па распростертые крылья, а вот это напоминает ноги и голову… конечно, вот это похоже на усы, хотя они неправильные, но в целом эта картинка больше всего напоминает летучую мышь», а истерик просто глянет на карточку и скажет: «О! Большая летучая мышь! Уберите ее!».

В тесте Роршаха есть техническая процедура, особенно интересная для изучения связи между воспоминанием и начальным познанием. Эта процедура называется «inquiry»: после получения первых ответов тестирующий спрашивает пациента о разных деталях его ответов, не показывая карточек. В данном случае ответы обсессивно-компульсивных людей и истериков различаются столь же значительно, как и их начальные ответы. Как правило, обсессивно-компульсивные личности дают фактические, технические ответы. А истерические личности, несмотря на то, что обычно они не забывают своих ответов, часто не в состоянии четко ответить на вопросы типа: «Чем оно похоже на летучую мышь?»

Иногда они на секунду задумываются и отвечают: «Ну, я не знаю… просто мышь как мышь». Иногда они даже не чувствуют и не понимают вопроса, но не потому, что им не хватает умственных способностей, а потому, что для ответа требуется техническая информация, которую они не понимают или не владеют. Они говорят: «Что вы имеете в виду? Это просто летучая мышь. Вот и все». Безусловно, можно сказать, что такие ответы отражают тот факт, что истерики не способны к технической интроспекции; но впечатлительность и немедленная реакция позволяет предположить, что начальное познание не включает в себя не только интроспекцию, но и техническую информацию, необходимую для ответов на подобные вопросы.

Вряд ли можно приписать защитному механизму вытеснения нехватку фактических деталей и четких определений. Это не вытеснение специфических идей или эмоций из сознания, и оно может быть вовсе не связанно с содержанием мышления. Это форма познания, хотя, несомненно, вследствие этой формы происходит помутнение — и даже отсутствие — ясного мысленного содержания.

Я хотел бы отметить и другие проявления и последствия этого стиля познания, которые мы обсудим позже. Это типичные истерические черты. Но я хотел бы показать, что они являются аспектами общей когнитивной модели. Первый аспект — это истерическая неспособность к длительной или интенсивной умственной концентрации; отсюда следует второй аспект — отвлеченность внимания и впечатлительность; третий — это нереальный мир, в котором живет истерическая личность.