Невроз и личностный рост

Исследуя эти избегания, мы видим действие двух принципов, определяющих их характер. Первый – безопасность через ограничение жизни. Безопаснее отказываться, уходить, отвергать, чем рисковать своей гордостью. Вероятно, ничто не демонстрирует столь впечатляющим образом, насколько сильна бывает гордость, чем готовность ограничить свою жизнь до убожества. Второй принцип – безопаснее не пытаться, чем пытаться и потер петь неудачу. Этот афоризм придает избеганию печать окончательности, потому что лишает человека даже шанса постепенно преодолеть свои трудности, каковы бы они ни были. Он нереалистичен, даже исходя из невротических предрассуждений, потому что за него приходится заплатить не только ценой ненужных ограничении жизни, но в перспективе сами избегания принесут глубочайший ущерб гордости. Но невротик, конечно, не думает о перспективе. Его заботит сиюминутная опасность ошибки и осуждения. Если он не будет делать никаких попыток, это на нем не скажется. Он сумеет найти оправдание. По крайней мере, он успокоит себя мыслью, что если бы попытался, то мог бы сдать экзамены, найти лучшую работу, завоевать эту женщину. Часто это и более фантастичные мысли. «Займись я музыкой или писательством, я превзошел бы Шопена или Бальзака».

Во многих случаях избегания простираются до наших желаний; иными словами, они могут включать в себя наши желания. Я упоминала людей, которые считают позорным поражением не получить желаемого. Само желание тогда становится слишком большим риском. Однако такая узда на желания означает резкое ограничение нашей жизни. Иногда человеку приходится избегать также любой мысли, которая могла бы задеть его гордость. Самое значительное из подобных избеганий – это бегство от мыслей о смерти нестерпима сама идея, что придется состариться и умереть, как и прочие смертные. Дориан Грей Оскара Уайльда – художественное воплощение гордости вечной юностью.

Развитие гордости – логический исход, высшая точка и закрепление процесса, начатого погоней за славой. Сначала у человека возникают относительно безобидные фантазии, в которых он отводит себе величественную роль. Но он продолжает создавать свой идеальный образ, образ того человека, кем он «на самом деле» является, мог бы быть, должен быть. Затем совершается решительный шаг: подлинное я затушевывается и энергия самоосуществления переключается на воплощение в жизнь идеального образа себя. Требования являются его попыткой отстоять свое место в мире, место, адекватное значительности этого идеального образа и поддерживающее его. С помощью своих Надо он заставляет себя воплощать свое совершенство в действительность. И, наконец, он должен выработать систему личных ценностей, похожую на Министерство Правды в романе Джорджа Оруэлла «1984», определяющую, что любить и принимать в себе, что прославлять, чем гордиться. Но эта система ценностей обязательно должна также определять, что отвергать, презирать, ненавидеть, чего стыдиться, к чему испытывать отвращение. Одна система не может действовать без другой. Гордость и ненависть к себе неразделимы: это разные стороны единого процесса.

Глава 5. НЕНАВИСТЬ И ПРЕЗРЕНИЕ К СЕБЕ

Мы проследили, как невротическое развитие, начинаясь с самоидеализации, с неумолимой логикой шаг за шагом ведет к превращению системы ценностей в феномен невротической гордости. Это развитие на самом деле сложнее, чем было показано до сих пор. Оно усугубляется и осложняется другим, одновременно протекающим процессом, на вид противоположным, но сходным образом запущенным в ход самоидеализацией.

Попытаюсь объяснить вкратце. Когда человек смещает «центр тяжести» своей личности на идеальное я, он не только возвеличивает себя; в неизбежно неверной перспективе предстает перед ним и его наличное я: он сам, каким он является в настоящий момент, его тело, его сознание, здоровое и невротическое. Возвеличенное я становится не только призраком, за которым он гонится, оно становится мерой, которой мерится его наличное существо. И это наличное существо, рассматриваемое с точки зрения богоподобного совершенства, предстает таким невзрачным, что он не может не презирать его. Хуже того, динамически более важно, что человек, которым он является в действительности, продолжает мешать ему, причем значительно мешать в его погоне за славой, и поэтому он обречен ненавидеть «его», то есть – самого себя. И поскольку гордость и ненависть к себе на самом деле представляют одно целое, я предлагаю называть всю совокупность этих факторов обычным словом: гордыня. Однако ненависть к себе представляет собой совершенно новую для нас грань всего процесса, меняющую наш взгляд на него. Но мы намеренно откладывали до сих пор вопрос о ненависти к себе, чтобы сперва получить ясное представление о непосредственном влечении к воплощению в жизнь идеального себя. Теперь нам предстоит дополнить картину.