Невроз

– Но я забегаю вперед... – Грэм повесил на ветку красивый зеленый шар и потянулся за следующим. – Зиккураты Вавилона, храмы-башни Индии и Мексики, готические соборы Европы являются моделями пространственно-временной Вселенной, математически упорядоченными в соответствии с законами космической гармонии, которые в равной мере властны и над человеком. В легенде о Христе и Богоматери, в честь которой был возведен Шартрский собор, как и в легендах, вдохновивших строителей других храмов, выражается знание той основы, того центра внутри нас самих, что, являясь частью вечности, предшествует времени и пространству, никогда не гибнет и вечно обновляется, подобно свету солнца, луны и утренней звезды.

За темными стеклами кружился мягкий снежок. Маргарита тоже смотрела туда. Тонкие пальцы с длинными, выкрашенными в розовый цвет ногтями напряженно сжимали бокал. Грэм вспомнил, как они сжимали его руку по пути от машины к подъезду. Во дворе, во всем подлунном мире было так тихо, что незаметно для себя они начали переговариваться шепотом. Как дети, заблудившиеся в лесу. А потом, не сговариваясь, повернули головы и потянулись друг к другу холодными губами.

– Во многих случаях этот таинственный центр рассматривается как вертикальная ось, axis mundi, поднимающаяся к Полярной звезде и уходящая вниз, к некой кардинальной точке в бездне. Иконографически такую ось можно представить как гору, лестницу, шест, но в первую очередь – как дерево. Символом axis mundi является рождественская елка с центральной звездой на вершине, щедрыми дарами внизу и Христом-младенцем в яслях у основания. Расположенная в центре мира, она является также и Крестом распятия – связующим звеном между Небом, Землей и Адом.

– О! – вырвалось у Маргариты. Кашлянув, она поспешно поставила бокал на журнальный столик. – А ведь я это знала.

– Конечно. Но потом почему-то забыла. Так оно всегда и бывает.

Борясь с желанием схватить ее за плечи и опрокинуть на диван, он подошел, сделал глоток. Медленно провел языком по верхней губе.

Маргарита едва заметно вздрогнула. Часы показывали половину двенадцатого.

– В «Старшей Эдде» это осевое дерево носит имя Иггдрасиль, Конь (drasil) Одина (Ygg),поскольку бог Один висел на нем девять дней, чтобы обрести мудрость рун. Разбуженная Одином от глубокого сна, чтобы поведать богам о тайнах начала и конца мира, вельва (провидица) говорит:

Помню великанов, появившихся на свет на заре времен,
Тех, от кого некогда родилась и я.
Знаю девять миров, девять стран, скрытых под деревом мира,
Мудро устроенным деревом, уходящим корнями в недра земные...
Ведом мне ясень, который зовется Иггдрасиль.
Верхушку его омывают белые водяные пары,
Оттуда стекают капли росы, падающие в долину.
Вечнозеленый, высится он над источником Урд

[28].

Когда елка была наряжена, а бутылка шампанского опущена в ведерко со льдом, он уселся на диван и наконец-то сжал в объятиях стройное тело Маргариты. Аромат ее духов – Insolence, которые он сам выбрал для нее, – заставил его задрожать. Впрочем, она тоже дрожала, несмотря на мягкий кашемир.

– Кроме того, существует представление о перевернутом дереве, корни которого направлены вверх; оно описано в индийской «Катха-упанишаде»:

Наверху ее корень, внизу – ветви,
это вечная смоковница.
Это чистое, это Брахман,
это зовется бессмертным.
В этом утверждены все миры,
никто не выходит за его пределы.
Поистине, это – То

[29].

Образ перевернутого дерева встречается в Книге Зогар: «Счастлива та часть Израиля, в которой Святой, да будет Он благословен, радуется и которой дарована истина Торы, Древа Жизни. Кто бы ни познал ее, обретет жизнь и в этом мире, и в грядущем. Древо Жизни простирается сверху вниз; оно есть Солнце всеосвещающее»[30].

Их маленькая елочка кротко стояла на кухонной табуретке, электрические гирлянды подсвечивали ее изнутри. Минуты утекали с головокружительной быстротой. Он открыл шампанское, Маргарита принесла бокалы.

– Сухое?

– Моя дорогая Маргарет, французское шампанское не может быть никаким другим.

– Пожалуйста, говори. Я хочу тебя слушать. Пожалуйста.

Тихий, прерывистый голос. Умоляющий взгляд. Она хотела быть загипнотизированной, она мечтала остановить время.