Невская битва

И Евпраксия Дмитриевна затянула новую песню:

К Алконосту стеркови30 прилетали… Малаша и Палаша подхватили:

С самого Ксанфона31 -реки. Они вранов и галиц одолели…

Но дальше они спеть не смогли, потому что за две­рью раздался шум, встревоживший Александру и ее подружек так, что все четверо разом вскочили на ноги. Шум все нарастал, и вот уж дверь распахнулась и тор­жественный отец возник на пороге:

— Жених, Саночка! С подарками к обручению!.. Он тотчас встал лицом к двери в ожидании, но не утерпел и, повернувшись вполоборота, похвастал:

— Каких жеребцов мне привел в подарок!.. Снова воззрился на дверь и, поскольку гости где-то замешкались, еще раз похвалился:

— А седла на них золоченые, узорные, эх!.. А уз­дечки…

Тут пред ним появились сам великий князь Ярослав Всеволодович и двое его братьев — Борис и Глеб, все трое в нарядных ферязях из наилучшего аксамита, в червленых сапожках да в шапках, отороченных со­болем и горностаем. Лица у них были наигранно оза­боченные. Первым заговорил Глеб Всеволодович:

—    Исполати, хозяева! Долгая лета и здравия!

—    И вам здравствовать до второго пришествия! — весело отвечал князь Полоцкий. — Что невеселы, гос­ти дорогие?

—    Лошадушка у нас потерялась, не прискакала ли к вам? — спросил старший из двух Александровых стрыев, Борис.

—    Слышали звон копыт, да мимо пролетела про­пажа ваша, — развел руками Брячислав.

—    Так у нас еще и лодушка отвязалась и по реке уплыла, — продолжал Глеб. — Не заплыла ли в ваши пристани?

—    Слышали плеск, да мимо проплыла вторая про­пажа ваша, — улыбнулся Брячислав.

—    Ну, стало быть, прощайте, — сказал Борис, все трое поклонились, повернулись, чтобы уходить, но тут Ярослав, словно бы невзначай, обернулся и спросил:

—    А еще у нас ладушка потерялась, убежала свои­ми сахарными ножками и не можем сыскать. Не у вас ли в палатах прячется княжна молодая, нашему кня­зю суженая?

—    А как звать-то ее?

—    Василисой Микулишной.

—    Несть такой.

—    Вассой Патрикеевной.

—    И такой не знаем.

—    Александрой Брячиславной.

—    Я это! — не выдержав этого занудного торга, подскочила княжна, развеселив всех так, что громкий смех огласил горницу.

—    Так вот же и князь твой за тобой явился, всюду обыскался! — провозгласил Ярослав, и тут пред нею вырос он, высоченный, ростом выше отца и стрыев своих, низко наклонился, входя в невысокую дверь, а сам весь светится, глаза, как драгоценные исмараг-ды32 , русые борода и усы гладко причесаны…

— Здравствуй, ладушка, Александра Брячиславна! Вот тебе от меня дары…

И протягивает ей на одной руке вольный ящик из черно-зеленого медного камня33 , изукрашенный золо­том, а на другой руке — серебряное блюдо с синими винными ягодами и хлопушей3 "1 с наборной бисерной рукояткой.

— Спаси, Христе Боже, — поклонилась Александ­ра, взяла сначала ящик и, как положено, открыла его. В укладке лежали иглы, нити, шелковый и холстяной свитки, наперстки и ножницы, пяльцы и веретено, шильце и мыльце, гребешки и румяна, а также сереб­ряное зеркальце. Взяв его, она поднесла к лицу, посмо­трелась, увидела себя растерянную и взволнованную и дала Александру, чтобы он подышал на ее отраже­ние. Спрятав зеркальце обратно в укладку, передала ящик Апраксе. Затем отломила от кисти одну винную ягоду и съела. Вкусив сладости, должна была вкусить и строгости, взяла хлопушу и протянула ее Александ­ру. Жених взял сей шелех за рукоятку и трижды хлоп­нул невесту по плечам. Хоть и не больно, а немного обидно, но ничего не поделаешь — отныне он будет ее господин и в сладости, и в строгости.

Оставалось лишь поцеловать хлопушу, положить ее поверх винных ягод и отдать другой подружке. Теперь Александру подали лампадку с зажженным витель-ком. Лицо жениха стало степенным и торжественным.

— Вручаю тебе огнь души моей, дорогая моя неве­ста, — молвил князь. — Береги его, и покуда лампад­ка сия будет неугасима, то и душа моя будет принадле­жать тебе, Саночка.

Она взяла из рук его лампаду и испугалась, что не­чаянным движением вдруг сей же час и угасит ее. Са­ма бережно отнесла в угол, поставила под иконы и трижды перекрестилась. Обернувшись, увидела, как Александровы отроки вносят в горницу дорогие наря­ды из алтабаса35 , всякие украшения из серебра и зла­та, усыпанные драгоценными каменьями, жемчуж­ные ожерелья, низанные рефидью36 и рясою37 , в скиз-ку38 и в сетку.

— Это все сработано самим Комом, — сказал Яро­слав Всеволодович, с большой важностью называя имя знаменитого по всей Руси обработчика драгоцен­ных камней.

В голове у Александры закружилось, она чуть не упала и пошла к Александру, чтобы он подхватил ее, но вместо жениха ее с двух сторон поддержали подру­ги. С этого мгновения весь мир стал словно покрыт легким полупрозрачным воздухом и перед глазами княжны так и трепетало пламя неугасимой лампа­ды — души Александра.