Невыдуманные истории. эссе, статьи, прозаические миниатюры

Лана металась по квартире и со злобой швыряла в разные стороны все, что попадалось под руку. Надо же, все-таки ушел, сорвался с крючка! Да кто он такой, сопляк, малолетка, тряпка! Да она еще достанет его, вернет обратно в семью, в ее семью, в ту самую, которую она построила по своим правилам. И никто, никто и никогда не смеет вмешиваться в ее планы и все рушить! На глаза попалась куртка мужа. Лана с рычанием бросилась на нее и начала методично рвать ее зубами и руками на тонкие полоски. В голове у нее ярко возникали картины расправы над ослушником-мужем и его семейкой, задолбавшей ее уже одним своим существованием.

Она с наслаждением расправлялась с курткой, не замечая, что «молнией» разорвала себе губу. Вкус крови только придал ей ярости и сил. Это его она рвала зубами до крови, это он превращался на ее глазах в тонкие полоски, которые потом окажется в мусорном ведре, как и вся его жизнь без нее. «Я твой последний шанс!» – эту истину она внушала ему на протяжении трех лет их совместной жизни. Впрочем, из трех лет совместными можно назвать лишь несколько месяцев, чаще они жили поврозь из-за скандалов. Лана во всем винила семью и друзей мужа, считала, что они целиком и полностью пытаются контролировать их отношения, настраивают его против нее, всеми силами разрушают их союз.

«Это магия, это черная магия, Ланочка, твоя свекровь практикует черную магию, это она уводит Мишу из семьи. Изолируй ее от него, чем меньше общения, тем лучше», – слова матери снова и снова звучали в ее ушах. Она точно знала, что мама права. Да, эта дрянь явно проводит над ее Мишей какие-то ритуалы, иначе он бы принадлежал только ей, ей одной. Мама ей гадала на картах, мама готовила отвар волшебных трав и это так в свое время помогало, она точно знала, что муж любил ее, да что там, просто боготворил. И вот ушел. Просто собрался в поликлинику и не вернулся. Телефон вне зоны, сам не звонит, его родственницы, чтоб им пусто было, ничего вразумительного сказать не могут.

Как же она в это раз лопухнулась? Обычно, выгоняя Михаила из дома, она подстраховывалась- не отдавала ему документы и вещи. Знала, что приползет. Куда он денется без документов. С вещами она поступала еще проще- выставит мужа, в чем был за порог, а вещи на помойку. Бомжи тоже люди, им тоже надо что-нибудь носить. А потом, когда наступит очередное примирение, сходить в магазин не долго.

– Что же делать? – разорванная куртка заняла свое место в мусорном ведре и Лана снова заметалась по квартире. – Где он может шляться? Может, какая баба у него? Нет, это вряд ли! Они все стрёмные вокруг, у меня внешность восемнадцатилетней девушки, фигура, лицо. Я умна в конце концов. Да я просто королева, ему выпал такой шанс взять меня в жены, а он разбрасывается этим шансом! Не позволю! Я его верну! Да он сам приползет ко мне, на коленях приползет, – она бросилась к тумбочке. В глубине ящика лежала спасительная коробочка. Пара таблеток и несколько минут покоя – и она внешне превратилась в тихую уравновешенную женщину. Внутри ее бушевало пламя, там смешалась ненависть, злоба на весь окружающий мир и еще много негативных моментов, но сейчас она сумела их подавить. Сейчас это важно. Ей предстоит отправиться в стан врага- к родственникам мужа, чтобы выяснить, куда он подевался и там уже, по обстоятельствам, составить план мести.

Лана подошла к зеркалу и методично начала приводить себя в порядок. Последний штрих и она готова предстать перед врагами во всей красе.

Ей даже в голову не приходило, что со стороны она выглядит растрепанной пятидесятилетней теткой, старше своих реальных тридцати восьми, с распухшим лицом и лихорадочным блеском в глазах-щелочках. Обтянутые джинсами, тонкие, далекие от идеала, ноги, футболка с пятнами младенческого кала- все это не впечатляло, но Лана считала себя эталоном красоты, женственности и стиля. Мелочи ее не смущали. Ее не смущало ничто. Она шла покорять мир.

2

А что же виновник сложившейся ситуации? Миша в это время с невозмутимым видом сидел в гостях у матери и пил чай с пирожками. Вопросов к сыну накопилось много, ведь общались редко. Когда Миша уходил «в семью», рубились все концы- Лана отбирала у него мобильный телефон, не подпускала к компьютеру и предпринимала много других мер, чтобы оградить его от губительного общения с родственниками.

– Выглядишь неважно, – мама подлила в его «сиротскую», на поллитра объемом, чашку, еще чаю, – у вас там все нормально? Она с утра мне весь телефон оборвала. Ты что-то домой не торопишься.

– А что там делать? – Миша равнодушно пожал плечами, – выслушивать в очередной раз, что я козел и не мужик? Достало все. На работу ходить нельзя, там бабы, вдруг я заблядуюсь, дома сидеть нельзя- мужик должен приносить кусок хлеба в дом, а так как я не работаю, мне даже стакан чая в доме не причитается. Честно, мам, я три дня без крошки во рту. Запрещено. Сил больше нет.