Невыдуманные приключения Свена Хедина

Доставка почты в Тегеран оказалась более трудным делом, чем думалось Хедину. Они доехали до города в три часа утра 21 июня. Свен не слезал с седла 55 часов и менял лошадей девять раз. Следующие семнадцать дней он отдыхал у Бертрана Хюбеннета.

Девятого июля он отправился в обратный путь домой через Красноводск, Баку, Батум, Константинополь, Адрианополь (ныне — Эдирне) близ границы с Болгарией. Там Свен совершенно случайно познакомился с говорящим по-французски господином, упомянувшим, что он начальник полиции.

На следующее утро Хедин решил побродить по улицам Адрианополя и сделать несколько зарисовок. Он рисовал, когда вдруг на его плечо опять, как и на станции Уджири, опустилась тяжелая рука. Рука, как легко догадаться, принадлежала полицейскому.

— А в чем дело? — поинтересовался Хедин.

— Узнаете в полицейском участке, — последовало исчерпывающее объяснение.

Полицейский забрал блокнот и препроводил Хедина к комиссару полиции. Тот изучил рисунки в блокноте, устроился на диване и принялся, положив ногу на ногу, допрашивать Хедина: имя, национальность — и вообще, какого черта тому занадобилось рисовать на улице, где находится государственная тюрьма? Потом сунул блокнот и паспорт Хедина под крышку конторки и сказал, что надо дождаться шефа полиции.

Примерно через полчаса шеф полиции появился. К изумлению всего участка, он с распростертыми объятиями ринулся к задержанному шпиону:

— Добрый день, мой друг. Я так рад видеть вас опять! Как хорошо, что вы зашли к нам!

Моментально Хедин получил обратно блокнот и паспорт. Оставшуюся часть дня главный полицейский начальник Адрианополя выступал в качестве гида и показывал ему город.

Потом были София, Белград, Будапешт, Вена, Берлин. 22 августа в Штральсунде Хедин, преисполненный сентиментальных чувств, поднялся на борт шведского парома.

Йота-канал, 15 сентября 1886 года

Лицо в обрамлении густых пушистых белых бакенбард, круглые очки. Генрик Ибсен дружелюбно смотрел на худощавого молодого человека небольшого роста.

— Свен Хедин, — представился тот и поклонился.

Загорелый, длинноносый, с полными губами, волосы темные, пышные усы.

— Я возвращаюсь домой из поездки в Персию, — сказал молодой человек.

Огонек любопытства блеснул в глазах норвежского драматурга.

Совершенно случайно они оказались на пароходе «Паллас», идущем из Гётеборга в Стокгольм по Йота-каналу. Дело было 15 сентября 1886 года. Туристский сезон закончился, и, кроме Ибсена и Хедина, на борту было всего лишь два пассажира. После ужина, когда уже стемнело, Ибсен сказал Хедину:

— Не составите ли вы компанию за стаканчиком грога?

— Охотно, для меня это в радость, — ответил Хедин вежливо. — Но насчет грога я не большой мастак. Я вообще малопьющий.

— Вы можете поступать, как вам заблагорассудится: пить много или пить мало. Мне бы хотелось послушать ваши рассказы о Персии.

Несколько часов Ибсен расспрашивал Хедина, а тем временем «Паллас» медленно скользил на восток. Грог у Ибсена был забористый, цвета красного дерева, поэтому Хедин в свой стакан доливал воду.

Он достал блокнот и показал Ибсену рисунки: наброски скульптур Шапура и Таки-Бустана, дворца Ксеркса в Персеполисе.

Ибсен внимательно рассматривал рисунки. Особенно его заинтересовало изображение царского дворца в Ктесифоне. Ибсен возвращался к нему несколько раз.

— А из чего он построен, из какого материала? Он хорошо сохранился? Можно ли его отреставрировать, чтобы он дальше не разрушался?

Хедин не вполне улавливал резоны столь большого интереса норвежца к династии Сасанидов и дворцу в Ктесифоне. Он не читал ни одной пьесы и не видел ни одного спектакля по пьесам Ибсена и до смерти боялся, что тот что-нибудь о них спросит. Но Ибсен так и не спросил.

Если бы Хедин посмотрел поэтическую драму Ибсена «Кесарь и Галилеянин», он бы, конечно, понял, чем так очаровали Сасаниды драматурга. Действие «Кесаря и Галилеянина» происходит во времена римского императора Юлиана Отступника и, в частности, возле Ктесифона, где император был смертельно ранен.

За первым вечером последовали другие. Рассказывал не только Хедин. Генрик Ибсен присутствовал на открытии Суэцкого канала в 1869 году и поделился со Свеном своими впечатлениями.

— Это было замечательное событие. С помощью современной техники люди смогли отделить Азию от Африки и соединить Средиземное море с Красным, — философствовал Ибсен. — Человечество достигает все больших и больших высот и воздвигает устои своих великих свершений на краю вечности.

Восемнадцатого сентября, проведя почти тринадцать месяцев за границей, Хедин вернулся в Стокгольм. Несколько газет написали о его поездке.