Невыдуманные приключения Свена Хедина

Хотя, возможно, причина слез была не только в этом. У Свена было сильное воспаление сетчатки на левом глазу. Это случилось вскоре после возвращения из Норвегии. Он не переносил света и не мог читать. Врач Свена доктор Нурденсон считал, что воспаление связано с инфекцией, которую Хедин заполучил в Баку четырьмя годами ранее.

Дело могло закончиться слепотой. Но Хедин не показывал и виду, все свои опасения он держал при себе. Он шутил и с оптимизмом говорил о будущем. Через пару месяцев воспаление прошло, хотя видеть он стал хуже.

Двадцать девятого августа «Афтонбладет» («Вечерняя газета») сообщила: «Свен Хедин, известный своим путешествием по Персии и Месопотамии, практически выздоровел после долгой болезни глаз. Молодой исследователь вновь вернулся к мысли о уже запланированной научной экспедиции в Центральную Азию». Новость со ссылкой на «Афтонбладет» была перепечатана в «Свенска дагбладет» («Шведская ежедневная газета»), «Дагенс нюхетер» («Ежедневные новости») и «Нюа даглит аллеханда» — то есть крупнейшими шведскими газетами.

Судя по всему, инициатива публикации этого сообщения исходила от самого Хедина. Он рассказал, что хотел начать экспедицию в Самарканде, там же нанять казаков, организовать караван, направиться в Китай и далее — в Тибет. В экспедиции ему собирался составить компанию молодой зоолог из Упсалы. Все путешествие должно было занять два года. Отправление было намечено на январь 1890 года, но помешала болезнь.

Но прежде чем Хедин назначил новый срок начала экспедиции, произошло еще одно событие, заставившее его отложить путешествие на неопределенное время.

В сентябре 1889 года в Стокгольме собрался конгресс востоковедов, приехали делегаты со всего мира. Благодаря своей репутации востоковеда и знатока двух восточных языков — персидского и азербайджанского-Хедин, несмотря на молодость, стал полноправным участником конгресса.

Это дало ему возможность завязать целый ряд знакомств, наладить контакты и вновь привлечь к себе внимание. Возможно, это и стало основанием для предложения, которое он получил несколько недель спустя.

Свен Хедин находился на острове Дальбю в Тросских шхерах, когда из города пришло письмо от отца; на конверте папа Людвиг нарисовал персидский герб. В письме было написано: «Ты должен быть в городе завтра в 11 часов, тебя ждет встреча с премьер-министром. Король посылает весной посольство к персидскому шаху, и ты тоже едешь. Ура!»

— Ура! — в свою очередь воскликнул Свен и вновь почувствовал, что прикоснулся к лампе Аладдина.

Он возвращается в Персию!

На конгрессе востоковедов присутствовало посольство шаха, прибывшее для вручения ордена шведскому королю Оскару II.

На любезность решили ответить любезностью. Шведское посольство должно было вручить шаху орден Серафимов — высшую королевскую награду. В списке будущих членов посольства у премьер-министра было отмечено: «Свен Хедин, известен своей поездкой по Персии и Месопотамии».

Хедин был так взволнован новостью, что едва мог заснуть. В 6 часов утра он уже садился на катер, идущий из Троссы в Стокгольм. Дома отец уговорил его надеть фрак. И вот Хедин входит к премьер-министру Окерхиельму, и тот изучающее его разглядывает.

— Вы собрались на ужин, как я погляжу, — сказал он улыбаясь.

— Нет, ваше превосходительство, не сегодня.

— Вы надели фрак ради меня?

— Да, конечно, ваше превосходительство.

— Это совершенно необязательно. Я человек простой, фраки меня не впечатляют.

Хедина бросило в жар. Неужели он проштрафился и не подходит для посольства? Но нет, все оказалось не столь плохо. Премьер отправил его к министру иностранных дел Карлу Левенхаупту, и после беседы было решено, что Свен будет переводчиком посольства.

Возможно, Хедина выбрали не только потому, что он слыл докой в восточных языках. Не стоит исключать и дружеские связи. Папа Людвиг и премьер-министр Окерхиельм несколько лет заседали в правлении одного и того же концерна. Когда папа Людвиг услышал о посольстве, он связался с премьером и предложил кандидатуру Свена в качестве переводчика. Окерхиельм своему другу и коллеге не отказал. Так, во всяком случае, полагал сам Свен Хедин.

Посольство должно было выехать в Персию весной 1889 года. Чтобы скоротать время, Хедин решил изучать географию у мировой знаменитости профессора Фердинанда фон Рихтгофена в берлинском Университете Фридриха-Вильгельма.

Берлин, 19 октября 1889 года

Профессор Фердинанд фон Рихтгофен, как и подобало крупнейшему авторитету в географии Центральной Азии, жил в роскошном доме по адресу Курфюрстенштрассе, 117. Ему было пятьдесят шесть. Хедину исполнилось двадцать четыре.

Рихтгофен был человеком опытным, признанным и знаменитым. Он владел массой ценнейших знаний. Для Хедина было жизненно важно, чтобы немец принял его в ученики. Он нервничал, как перед экзаменом.