Невыносимая мисс Пэг

Еще никому я не открывала этого секрета. Еще никому не озвучила свою просьбу, которая погубила моего любовника. И снова красивое лицо встало перед глазами, вспомнилась теплая улыбка Амеди, и мне сдавило сердце. Я прикрыла глаза, пытаясь вернуться в реальность.

– Ты думаешь, он что-то нашел? – испуганно спросила Дениз. – Думаешь, накопал что-то на Дювалей?

– Не знаю, – призналась я. – Он мог. Амеди многое мог.

– Как жаль, что это было зря… – сказала она и осеклась, закрывая рот рукой. – Прости. Я хотела сказать, что…

– Я понимаю, – остановила я начавшийся поток извинений. – Теперь то, что он узнал, нам не поможет. Это горько…

Сказав это, я почувствовала, будто меня холодной водой окатили. Как же я могла забыть? Как могла? Ведь Амеди столько раз мне говорил, просил, предупреждал! На всякий случай… вот он и настал этот самый случай.

– Что, Сандрин? – подошла ко мне Дениз.

– Мы можем узнать, что нашел Амеди, – возбужденно ответила я, хватаясь за руку подруги. – В его такси, в дверце, есть тайник. Он много раз говорил, что там спрятана тетрадь, в которой он каждый день делает заметки. Все самое необходимое, самое важное…

– Нам нужно добыть эту тетрадь!

Первым порывом было позвонить Арману, но я вовремя вспомнила, что за информацию искал Амеди перед смертью. Я так и не взялась за трубку телефона, к которой потянулась. Горечь отравила душу, но я не поддалась этому и повернулась к Дениз:

– Ты пойдешь со мной?

– Конечно! – воскликнула она, ни на секунду не задумываясь. – Но где теперь его машина?

– На специальной стоянке, и я даже догадываюсь, где она!

Глава 19 Стрельба, собаки и забор

Стоянка конфискованных или считающихся уликой автомобилей была прямо позади полицейского участка. Мой приятель Брис Аркур когда-то говорил об этом. А еще о том, что эта рухлядь так и сгниет там, особенно если у погибших нет родственников и некому ее забрать.

– Как же мы попадем на стоянку? – поинтересовалась Дениз, когда мы сели в такси.

– Пока не знаю, но, если верить Брису, то она не очень хорошо охраняется, поскольку этот хлам никому не нужен. Улики и личные вещи из них уже изъяли и ценного в этих автомобилях ничего нет. Охранник там один, может, двое, сидят в будке…

– Но мимо них все равно как-то нужно пройти, – сказала подруга хмуро. – А ограждение или забор там есть?

– Не знаю, хочешь проникнуть с другой стороны?

– Ну да, может, и не попадемся на глаза охране. Ладно, увидим на месте.

Я бросила взгляд на подругу и подумала о том, что это большая удача, когда рядом с тобой есть человек, готовый попасть в неприятности вместе с тобой. Который не ворчит, не ноет и не отговаривает, понимая всю важность задуманного предприятия. Я слабо улыбнулась, рассматривая профиль Дениз, которая задумчиво смотрела в окно. Я знала, что сейчас она перебирает в голове массу вариантов, как подступить к стоянке и найти то, что нам нужно. Кроме холодной головы у моей подруги были и другие достоинства: смелость, предприимчивость и умение орудовать отмычкой. Она не афишировала последний талант, но сегодня он придется как раз кстати.

– Я не то чтобы мастер по вскрытию замков, но попытаться могу, – сказала она прямо перед выходом из моей квартиры.

– Лучшего варианта у нас все равно нет, ключи от машины Амеди, скорее всего, лежат среди улик. Нам до них не добраться, – ответила я ей.

– А вдруг они открыты?

– В каком смысле? – не поняла я.

– Вдруг эти машины не запирают? А зачем?

Сейчас эти слова Дениз навязчиво пульсировали в голове. А правда, вдруг машина будет открытой? Это было бы настоящим везением. Сумерки сгустились над Парижем, и в душе у меня поселилась нескончаемая тоска. Каждый раз болезненно зажмуривалась, думая о том, что утром не хлопнет входная дверь, и красавец-мужчина не явится с бумажными пакетами, полными продуктов для вкуснейшего завтрака. Его руки больше никогда не коснутся меня, он не назовет меня малышкой, не поделится силами, не скажет, что верит в меня. Часто просыпалась по ночам от кошмара, в котором снова и снова просила Амеди помочь накопать что-нибудь на Дювалей. В холодном поту и со слезами на глазах я выползала из постели, а потом курила на балконе до самого рассвета.

На похоронах было столько его друзей, что я даже растерялась. Мужчины и женщины, которые уважали его, считали честным и порядочным человеком, несмотря на род деятельности. Столько добрых слов было сказано об Амеди, что сердце не переставало ныть до самого конца церемонии. Когда все разошлись, я осмелилась присесть у земляного холма, который вскоре должен будет смениться мемориальной плитой, и пообещать, что я найду того, кто убил дорогого мне человека, чего бы мне это ни стоило.

Арман все это время был со мной, бродил следом, словно тень. Не докучал утешениями, просто предлагал руку, когда она была мне нужна. В самую первую ночь он остался в моей квартире, привел меня в порядок и уложил спать. Ухаживал, пытался кормить, на время забывая обо всем прочем.