Невыносимая мисс Пэг

– Ты думаешь, для меня проблема найти твой телефонный номер? – все так же холодно ответила она, и я протянула трубку Арману.

Он нахмурился и ответил матери. Говорил он с ней тоже холодно и отрывисто.

– Да. Нашла? Хорошо. Я понял. Спасибо.

Жаклин еще что-то говорила, Арман молча слушал, потирая пальцами переносицу. Не знаю, что именно творилось у него на душе. Рад ли он был ее звонку или не очень?

– Увидимся, – наконец сказал он и повесил трубку.

– Что-то важное? – осторожно спросила я.

– Я просил ее узнать о ком-нибудь из «наших», кто осмелился бы бросить вызов отцу. Жаклин назвала одно имя и должна была выяснить, не объявлялся ли этот человек в Париже.

– И что? – с замиранием сердца спросила.

– В Париже он не объявлялся, – задумчиво сказал Арман и замолчал.

Я его не тревожила, решив занять себя домашними делами, пока Дюваль над чем-то сосредоточенно размышлял. Почистила клетку мсье Луи, налила ему свежей воды, а затем решила хоть немного прибрать после ночи.

В Марселе, в нашем большом доме, подобными вещами занимается множество слуг, но, приехав в Париж, я училась ухаживать за собой самостоятельно. Именно поэтому сняла эту крошечную квартиру. Признаться, уборку не очень любила и по большей части полагалась на мадам Броссар, но собрать свою одежду или расставить предметы обихода по местам худо-бедно могла. Время пролетело довольно быстро. Арман все еще молчал, переместившись на свежий воздух и докуривая одну сигарету, прикуривал новую.

Ближе к сумеркам я решила приготовить обед. Очень хотелось вспомнить какой-нибудь мамин рецепт и порадовать Армана, да и себя саму. Для него, а точнее для нас обоих, готовить было приятно. Идиллию нарушил мерный стук клавиш печатной машинки. С балкона послышалось чертыханье, и Дюваль вернулся в комнату, напряженно сдвинув брови.

– Где она? – спросил мужчина.

– Кажется, я снова спрятала ее в шкаф, – указала я рукой на деревянные дверцы.

Арман, в отличие от меня, не стал робеть, быстро подошел к шкафу и извлек дьявольскую машинку. Он резко дернул за листок и вытянул его, чтобы поднести к лицу.

– Что там?

– Новый адрес, – сказал хмуро мужчина. – Пустырь…

Дальше я уже не слушала, пошатнулась, схватилась за кухонный дверной проем. Пустырь… это значит новый труп?

– Сандрин, – окликнул меня Арман, ответа не дождался, поэтому ему пришлось повторить: – Сандрин!

Я подняла на него глаза, но все равно будто не видела. Все мои мысли были скованы холодом страха. По телу расползался ужас, который пробирался под кожу, а потом проникал все глубже и сдавливал горло, лишая воздуха. Я оказалась словно под водой: оглушенная и растерянная, будто не могла понять, где дно, а где поверхность.

– Сандрин, – встряхнул меня Дюваль, – собирайся.

– Не могу… – пробормотала я. – Не смогу увидеть еще одно тело, Арман!

– Сможешь! – сурово сказал он, а потом его взгляд смягчился. – Прости, но тебе придется. Машинка зовет тебя и, к сожалению, это теперь твой путь. Он ужасен, безжалостен и крайне опасен. И пусть я ненавижу эту дрянь, которая играет жизнями людей, но теперь отступить не получится. Она выбрала тебя, а это не напрасно! Мы сейчас не понимаем, но во всем этом должен быть смысл!

Дюваль приблизился ко мне вплотную и знакомым жестом обхватил ладонями мое лицо. Теплые пальцы согрели, казалось, заледеневшую кожу, я будто оттаивала.

– Мне очень и очень жаль, милая, что тебе пришлось столкнуться со всем этим! Если бы я мог, то поверь, я бы избавил тебя от этого бремени, но это твоя дорога, по которой я могу лишь следовать за тобой и вовремя подставлять плечо!

Его слова словно огнем выжигались в сознании и поднимали мою решимость со дна. Сколько всего страшного у меня позади, сколько еще впереди. Я еще жива. Напугана, истощена, но не сломлена. У меня пока есть силы, а значит, придется брать себя в руки, сжимать зубы и идти дальше. Бог знает, почему машинка выбрала именно меня, но, если я могу сделать хоть что-то, чтобы остановить чудовище, я сделаю. Мысли так и остались неозвученными, я просто кивнула мужчине и пошла к шкафу.

– Я вызову Тьери, – сказал Арман и поспешил к телефону.

Одевалась, почти не глядя, продолжая мысленно убеждать себя, что уже не осталось ничего, чего бы я не смогла вынести. За последнее время испытала всяческую боль, ощутила на себе разнообразные терзания и даже столкнулась со смертоносной магией. Что еще может быть?

Арман положил трубку на рычаг и уперся ладонями в стол, на котором стояла зловещая машинка. Он склонил голову и стиснул дерево так сильно, что костяшки побелели. Я хотела подойти к нему и постараться поддержать, как он меня несколькими минутами ранее, но почувствовала, что не время. Мужчина еще немного постоял, а потом тоже начал одеваться. Мы оба молчали, оба погрузились в собственные страхи и предчувствия. Я как могла гнала от себя образы Кароль и совсем юной Моник, запрещая себе думать об очередной жертве безжалостного убийцы. Пыталась даже заглушить их предположениями о том, что мы найдем всего лишь вещи Моник. Ведь такое может быть?