Невыносимая жара

На сеансах психотерапии, которые Никки посещала после убийства матери, ей говорили, что она окружила себя толстой броней. Как будто для того, чтобы узнать это, ей требовался психотерапевт. И ее не нужно было предупреждать о том, как опасно постоянно отказываться от удовлетворения своих желаний и потребностей, о том, что нельзя слишком долго прятать их, надвигать в некую запретную зону.

Сеансы у психотерапевта давным-давно закончились, но Никки часто размышляла — нет, не просто размышляла — тревожилась, о том, что выстроила вокруг себя высокую стену, сосредоточившись исключительно на работе. Тревожилась насчет того, что однажды наступит день, когда она потеряет ту часть себя, которую охраняла так тщательно, и никогда больше не сможет ее вернуть. Что, например, произойдет, если броня, которую ты наращиваешь вокруг самой уязвимой части своей души, становится настолько твердой, что ты сам уже не в состоянии сквозь нее пробиться?

Никки вспомнила подаренную Руком репродукцию Сарджента. Подумала о беззаботных девочках, зажигающих фонарики; интересно, что с ними сталось потом? Сохранили они свою невинность после того, как перестали носить короткие платьица и на лицах их появились первые морщинки? Неужели они забыли, что такое бездумное счастье, забыли, каково это — бежать босиком по влажной траве, просто потому, что это приятно? Остались ли их души такими же юными, или вмешалась жизнь и сделала этих девочек настороженными и жесткими? Может быть, и они «построили крепость вокруг своих сердец»[85] за сто лет до того, как Стинг написал эти строки?

Занимались ли они дружеским сексом с бывшими «морскими котиками» только для того, чтобы сердце забилось немного чаще? Или со знаменитыми журналистами, знакомыми с Миком и Боно? Нет, этих двоих нельзя сравнивать… С другой стороны, почему нельзя?

С Руком все было иначе — он с самого начала заставил ее сердце биться учащенно, и только после этого она захотела его. Она ощущала это волнение каждый раз в его присутствии, и теперь кровь струилась у нее по жилам еще быстрее. Почему секс с Джеймсоном Руком показался ей таким невероятным?

«Гм-м», — подумала она. Он был страстным, это точно. Он возбуждал ее — и удивил, ага. И еще, он был нежным, в нужные моменты, но не слишком часто и не слишком долго, слава богу. Но самое главное отличие Рука от Дона заключалось в том, что он был игривым. И делал игривой ее. Рук подарил ей смех. С ним было забавно. Секс с ним не был серьезным или напряженным занятием — ни в коем случае. В постели с Руком она испытывала радость.

«Моя броня все еще при мне, — подумала она, — но сегодня Рук все равно пробил ее. И увлек меня за собой». Никки Хит обнаружила, что тоже может быть игривой. И, повернувшись к Руку, она склонилась над ним, чтобы доказать это.

Их разбудил ее мобильный телефон. Она села, щурясь в ослепительном солнечном свете и пытаясь сообразить, где находится. Рук поднял голову с подушки.

— Что это, побудка?

— У вас уже была побудка, мистер.

Он рухнул обратно на постель, закрыв глаза и улыбаясь этому воспоминанию.

— И я проснулся.

Она прижала трубку к уху.

— Хит.

— Привет, Никки, я тебя не разбудила? — Это была Лорен.

— Нет, я уже встала. — Она нашарила на тумбочке часы. 7:03. Никки постаралась взбодриться.

Когда подруга из отдела судебно-медицинской экспертизы звонит вам в такую рань, это делается явно не для того, чтобы поболтать о жизни.

— Я подождала до семи.

— Лорен, правда, все нормально. Я уже сделала гимнастику и оделась, — сказала Никки, глядя на свое отражение в зеркале — без одежды.

Рук встал с кровати, и рядом с ней возникло его улыбающееся лицо.

— Ну, это правда лишь наполовину, — прошептал он.

— О… Я так понимаю, что ты не одна. Никки Хит, ты одна или нет?

— Одна, это телевизор. Реклама всегда так громко орет.

Она повернулась к Руку и приложила палец к губам.

— Ты с мужчиной.

Никки решила, что пора сменить тему:

— Что там у тебя, Лор?

— Я провожу осмотр места преступления. Записывай адрес.

— Погоди, сейчас найду ручку. — Никки подбежала к комоду и схватила ручку. В комнате не нашлось ни бумаги, ни блокнота, поэтому она пролистала «First Press» с портретами Рука и Боно на обложке и нашла рекламу водки. — Записываю.

— Я на стоянке для конфискованных машин около выставочного центра Джавитца.

— Я знаю, где это. Западная… как же ее, Тридцать восьмая?

— Угадала, только Двенадцатая, — сказала Лорен. — Водитель эвакуатора обнаружил тело в машине, которую привез на стоянку. Дело ведет Первый участок, но я подумала, что надо тебе позвонить, потому что это тебя точно заинтересует. Я нашла одну вещь, которая может иметь отношение к убийству Мэтью Старра.

— Что это? Скажи мне.

Никки услышала в трубке голоса, затем шуршание: Лорен прикрыла телефон и заговорила с кем-то, потом снова обратилась к Никки.

— Послушай, прибыли детективы из Первого, от них прямо пар идет, так что мне пора.

Увидимся, приезжай.

Никки повесила трубку и обернулась к Руку, сидевшему на краешке кровати.