Невыносимые. До порога чужих миров

– Ну чего ты от меня хочешь? – рассердилась Алера, совсем как жрец в прошлые годы сердился. – Я могу рассказать только про то, что знаю! Какой толк делать всякие предположения в своей башке, если предположить ты можешь что угодно и повернуть как хочешь? Ну, если нравится тебе, – представляй, что десятигранные Кристаллы можно свести, что разные Кристаллы можно свести, что ты получишь из них не крошево, а вовсе даже тесто, напечешь пирогов и обожрешься до смерти! Я тебе говорю лишь то, что сама знаю, а я знаю: десятигранники не соединяются, разные Кристаллы не срастаются, лошадки не летают, у Суджама лихорадка, магистр До-рал – баечник. Ну и все.

– Ладно, – неохотно согласился маг. – Все – значит, все. Хотя я ж вижу, что тебя эта история смущает.

– Ну, смущает. Я понимаю, что не все на свете мне известно, так что, быть может, и есть что-то такое, от чего десятигранники становятся мукой и водой. Но я даже этих записей не видела, так что сей вздох я совсем ничего не могу добавить, а посмотреть на списку мне едва ли дадут. Так что давай на этом и остановим лошадей.

– На всем скаку?

– Нет, бдыщевый хвост, в прыжке! Хочешь залезть среди ночи в заколдованный ларец, чтоб унять свое любопытство? Вот рассыплешься пылью – будешь знать, до чего доводит неуемная пытливость и дурацкие идеи.

Друзья добрели до дома Ал еры, остановились у калитки. Тахар дернул лист с выбившейся за ограду ветки смородины, растер пальцами.

– Аль. Суджам просил один десятигранник.

Девушка откинула засов – массивный железный крюк. Калитка скрипнула.

– И чего?

– Ну, как бы там его ни трясло – для слияния нужно два. Раз он спросил не про пару, то с чем-то же собирался соединять твой?

Алера задумалась, покачивая дверцу калитки. Та смиренно поскрипывала.

– У Суджама может быть свой десятигранник, из его собственных путешествий. Или он мог купить один Кристалл когда-то раньше – да хоть сегодня, у любого другого путешественника, или не сегодня, а двадцать лет назад. Тахар, ну что ты, как дитя – Суджам полвека держит лавку и кузню, полвека покупает Кристаллы и прочие мирские штучки… Что у него нет пары десятигранников – это куда страннее, чем то, что у него есть один!

– Или Суджам не мог надеяться, что у кого-то есть сразу два таких камня.

– Да не важно, – раздраженно ответила Алера и нетерпеливо толкнула дверцу калитки, – пусть один камень у него есть, или он знает, где его можно взять, какое нам до этого дело?

Тахар не успел ответить: из темноты донеслись звуки размашистых шагов, а потом в лунном свете возник взъерошенный Элай.

– Ты чего тут? – удивилась Алера.

Эльф глянул на нее дикими глазами и выпалил:

– Рань пропал.

* * *

Беспокойным было не столько известие, сколько встрепанный и встревоженный вид Элая.

Этого эльфа, всегда говорил Тахар, ничто не способно выбить из состояния умиротворенного равнодушия, ну а если вдруг что-то такое и найдется – так будет размером по меньшей мере с дракона. Никак не с Раня. В самом деле, мало ли куда тот мог запропаститься? С утра, кажется, рванул к Суджаму, а потом друзья привычно нигде его не увидели и отправились в Мир втроем.

Так ведь в последние дни лишь так и получалось: если они замечали Раня – то обычно это была его удаляющаяся спина; все они знали, что эльф занят в кузнице, ну или чем он там занимается в последние дни, что даже дома появляется лишь глубокой ночью. Да мало ли чем. Может, Суджам находит ему столько занятий, что ни передохнуть, ни выругаться. Теперь еще – даже не ночь, в Лирме никаких угроз нет, самое страшное, что тут может случиться, – это какой-нибудь призорец со скуки разыграет селянина. И отчего так вскидываться, спрашивается? Из-за чего вскидываться Элаю, который вообще ни о чем никогда не переживает, настолько не переживает, что друзья даже подшучивают над ним: дескать, никакой это не эльф, это вовсе даже орк в шкурке эльфа.

Тем не менее Элай был встревоженным, бледным, сжимающим кулаки и переминающимся с ноги на ногу, и этого было достаточно, чтобы друзья встревожились тоже.

– Элай, – заговорила Алера, успокаивая то ли его, то ли себя, – ты что всполошился? Куда ему деться-то? Что с ним может случиться?

– Его с утра дома нет. – Медленно, сдавленным голосом проговорил эльф. – Сразу после рассвета ушел – и все. Мы его в кузнице видели?

Тахар покачал головой:

– Нет, не видели. Ну так что из этого? В прошлые дни мы его тоже там не видели. Поздно уже, кто в такое время работает? Может, он гуляет.

– Один?

– С подружкой.

– Нет у него никакой подружки.

– А ты почем знаешь, если только спину его видишь уже сколько дней?.. Ну, может, он по Мирам шляется.

– Ночью?!

– Да хвостяра ты божинин, ну в таверне сидит! Решил высосать весь запас эля, что там скопился! Чего ты взвился вообще, тебя Анаэн покусала?