Невыносимые противоречия (СИ)

- Нет, - Альбер покачал головой. Засунув руки в карманы и перекатываясь с пятки на носок, он наклоним голову, наблюдал за гостем. - Как тебе не стыдно, Вито? Кто ты такой, чтобы винить бедную девочку в том, что она спасала свою задницу? У тебя с рождения было все, а у неё ничего. Когда ты учился управлять компанией отца, она голодала, её избивали и насиловали. Она всю жизнь боролась за выживание. И если она кого-то сдала, то только потому, что её инстинкт выживания безошибочно угадывает, когда и кого сдавать, когда и кому сосать. А у тебя инстинкт выживания атрофировался напрочь? От безбедной-то жизни. Зачем ты пришел? Останься у тебя инстинкт выживания, он бы подсказал тебе, что я не сотрудничаю с такой мразью как ты.

- Меня избивали, морили голодом, ломали мне пальцы, выдирали ногти....

- Кончай ломать комедию. Я следил за расследованием дела о модельном агентстве, - Альбер переглянулся с Ливи и его продажными полицейскими. - Никто тебя и пальцем не тронул.

На пороге появились Дылда и Кучерявый, замерли переступая с ноги на ногу. Альбер кивнул им, и они подхватили Вито под локти и потащили к двери.

- Ты не можешь так поступить со мной, Альбер! После всего, что нас связывало, после всего что мы пережили вместе... Я всегда шел тебе навстречу. И когда ты попросил меня пристроить в новости бездарного мальчика с подиума, которого ты трахал. И когда ты захотел, чтобы коротконогая плоскогрудая Санчес стала мисс Гото.

Улыбаясь, Альбер смотрел, как Вито тащат к воротам. Вскоре его крики едва перекрывали стрекот цикад. Он все упорствовал и твердил об услугах.

Луиза наконец распробовала спиртовку на плодах кокона. После пятого глотка, каждая капля имела неповторимый вкус.

После выступления коммунистов ведущая в красной шали объявила, что завтра в прямом эфире выступят правозащитники. В десятичасовом выпуске новостей снова показали улицу Сандино и разрушенную базу в Маало. Следственный комитет считал, что террористы при нападении использовали вертолёты и оружие, днем раньше украденные с военной базы в Палоа. На базе в Палоа ведется расследование инцидента, но пока не поступило никаких новостей.

***

Почему среди одежды, что принес ей Альбер, нет ничего черного, коричневого или серого? Луиза хотела переодеться в чистое, но яркие броские тряпки раздражали её. Выкинув из коробки белые кроссовки, она снова и снова перебирала одежду. Несмотря на открытое окно и ветер на улице, у неё горели щеки. Какого хера? Неужели она разучилась принимать примитивные практические решения? Просто возьми то, что внушает меньше всего отвращения!

Альбер говорил, что ей не нужно скрывать свои увечья, наоборот, нужно выставлять их на показ. В них её сила, её особенность, её дар заставлять людей рядом говорить правду. Чушь! С каких пор ей нужно оправдание, чтобы нацепить на себя дорогую тряпку? Неужели раньше она была такой дурой, что получала от шмоток удовольствие? Или она была не дурой, а просто свободной? Нет, какая свобода может быть у идиотки, которая гордится своей внешностью? А может, раньше ей было плевать на внешность и одежду, она просто ими пользовалась и не грузилась?

Нет, Луиза вздохнула, бесполезно пытаться вспомнить, какой она была раньше. Нужно сосредоточиться на том, что сейчас. А сейчас её больше всего волновало то, что она не сможет выйти из дома с оружием. Из-за гребаных патрулей в городе. Если бы она могла засунуть пистолет за пояс джинсов, она почувствовала бы себя лучше. Точно. Чтобы она ни надела, без пистолета она будет чувствовать себя голой.

Она напялила красную футболку и джинсы. Насыщенный цвет скроет пятна пота, если в телестудии она разнервничается, вспотеет, если начнет мерзнуть и покроется испариной. В карманы джинсов она положила четыре грамма кокаина. Хватит на целую ночь для средней компании. Но ведь Луиза не знает, как все обернётся в студии. Может, она задержится, может, её задержат. Не позволят вернуться к Альберу? Некуда будет возвращаться? Или она просто захочет угостить кого-то коксом?

Дорожка помогла Луизе очистить голову от лишних мыслей, спуститься вниз, попробовать жеренный сыр, приготовленный прислугой Корраля, и даже похвалить угощение. Похоже, она проявила излишнюю сердечность, потому что косоглазая и толстожопая женщина закрутилась вокруг неё, задавая идиотские вопросы. Что приготовить на ужин? Что она любит? Пробовала ли то, нравится ли это. Какие цветы посадить во внутреннем саду? Какого цвета полотенца закупить? Поставить в комнатах, где нет штор, вертикальные или горизонтальные жалюзи?

- Заткнись, - оборвала женщину, Луиза и тут же подняла руки, показывая открытые ладони в знак примирения. - Мне плевать. На все. Это.

- Простите, простите, не хотела отвлекать, - толстожопая горничная потащилась за ней на крыльцо.