Невыносимые противоречия (СИ)

Они позавтракали на веранде. Белая скатерть, квадратные тарелки, удышливый запах свежескошенной травы вокруг. Генри запивал аспирин кофе, когда к ним присоединился Эдуардо Варгас. Аппетит у него был плохой. Голос звучал приглушенно. В домашней одежде президент выглядел больным, уставшим и старым. Или дело в том, что яд начал действовать? Генри боялся посмотреть ему в глаза, разглядывал морщинистые руки на столе. Закуривая, Варгас несколько раз вхолостую щелкнул зажигалкой. Уронил нож, нагнулся, поднял, покраснел и вспотел от усилий. Разглядывая президента, Генри пропустил вопрос Франца. Хотел переспросить, но у него пропал голос. Он больше не выдержит во дворце ни минуты.

У Генри дрожали руки, когда он сел в машину. Франц списал его состояние на похмелье. На пути в аэропорт они почти не разговаривали. У Генри не было сил, а Франц... В его молчании Генри чудилось что-то зловещее. Машина плыла по шоссе, рядом мелькали грузовики, автобус и указатели. Но Генри чувствовал -что-то ломалось, кричало, визжало, скрежетало. Что-то взрывалось и умирало.

Он вздохнул с облегчением, выйдя из машины на стоянке. Здание аэропорта растянулось буквой "Г", сияло большими окнами и яркими вывесками. Внутри было людно, шумно, пахло кофе и сладостями. Громкоговорители заставляли Генри вздрагивать. Сглотнуть удавалось с трудом. Генри казалось, что за ними наблюдают. "Касто снимет тебя с самолета перед самым вылетом", - сказала Луиза. Теперь он чувствовал, что она права. Возможно, ему стоило захватить с собой пистолет Франца? Он не может, снова попасть в плен. Никогда ни за что. Не хочет, чтобы его связывали, избивали, насиловали, пытали.

Чем дольше он смотрел на людей, тем яснее понимал, каждый может оказаться агентом Касто. В большом зале Генри чувствовал себя мишенью. Положив руку на плечо Франца, он сказал, что отойдет в туалет. Франц лишь кивнул. Пробираясь через толпу, Генри несколько раз обернулся, Франц разглядывал электронную таблицу. А потом его от Генри заслонила группа туристов в красных ветровках.

Скоро Франц поймет, что Генри нет в списке пассажиров, поймет, что Генри натворил.

У туалета Генри повернул налево, промчался мимо сувенирной лавки, перескочил через чей-то чемодан у выхода, столкнулся в дверях с девушкой с огромными глазами.

Отыскав такси, Генри назвал адрес Луизы.

Франц

- Ты знал, что большинство картин в моей коллекции подделки? - Эдуардо Варгас улыбнулся сыну.

Они стояли в галерее. У каждой картины было свое особое освещение как в музее. За окнами плескалась тьма.

- Нет, - Франц сделал глоток из своего стакана.

Перекатывая ром на языке, задумался о том, какой в этом смысл. Его отец достаточно богат, чтобы позволить себе оригиналы. Так зачем он покупал копии? Зачем покупал копии в таком количестве? По приблизительным прикидкам Франца в просторном зале их было не меньше сотни. В этом так же мало смысла, как в побеге Генри. Зачем Генри оставаться в Лумбии, зачем обманывать Франца? Единственное, что Франц понимал, Генри что-то испугало. Но что? Первое что приходило на ум - полковник Касто. О его тайных тюрьмах Генри говорил, как одержимый.

- Но среди подделок есть один единственный подлинник, - сказал Эдуардо.

- Что ты слышал о тайных тюрьмах Касто? - Франц смотрел на отца. Глубокие морщины, покрасневшие глаза. Франц догадывался, каким будет ответ, потому избегал этого вопроса.

Эдуардо вздохнул, потер левой рукой припухшие костяшки правой.

- Помнишь, два года назад мы гостили у лорда Нормана, Франц? Старику было семьдесят, но он до сих пор играл в поло, ездил верхом и приглашал нас на лыжный курорт?

За спиной Эдуардо висела картина, разломленный гранат с ярко бордовой сердцевиной. Вместо зерен наружу лезли человеческие руки, ноги и головы.

- Мне пятьдесят пять, Франц, а я чувствую себя стариком, - сказал Эдуардо. - Знаешь, у индейцев существовала поговорка, чем больше тебя ненавидят, тем быстрее ты теряешь силы? Сколько я себя помню, я всегда двигался против течения, Франц. Мои родители были неграмотными крестьянами. Они не хотели, чтобы я уезжал в столицу. Не хотели, чтобы я учился. Мне не легко было попасть в университет. Мне никто никогда не помогал. Чтобы чего-то добиться, мне всегда приходилось работать в два раза больше, чем другим. Я рассказывал тебе, за что меня выгнали из университета?

Франц слышал эту историю несколько раз, но перебивать не стал.