Невыносимый (ЛП)

Я просыпаюсь от пронзительного и душераздирающего вопля. Но он не из–за меня. Он из–за Ронни — погибшего мужа моей рабыни. Я знал, что это случится. Неделя, когда я изучал кто она такая, разговаривая с медсестрами, врачами, и даже с женщиной, которая живет по соседству, позволили мне узнать, что это происходит каждую ночь. 

Диана умоляет его вернуться, я же разрываюсь между желанием разбудить ее или позволить девушке остаться в том аду, который живет в ее сознании. Мои принципы побеждают. Так что, когда ее ресницы начинают подрагивать, и она открывает глаза, щурясь на свет, включенный позади меня, то начинает плакать еще сильнее. 

И тогда я целую рабыню. Потому что большая часть меня, хочет поглотить ее боль и облегчить страдания. Другой же причина в том, что мне нужно нанести следующий удар. Секс играет для Дианы огромную роль. Я прикасаюсь к ней и даю понять, что готов пойти до конца. Но я знаю, где проходит граница дозволенного. А она — нет. С отвращением, которое она ко мне испытывает, все происходит так, как я запланировал. 

Прокус на моей губе, является лучшим тому доказательством. Черт, упрямая женщина наносит удар мне в лоб сильнее, чем я рассчитывал. Даже если я делаю это для ее же блага, она будет рвать меня на куски, пока это не закончится. И скорее изнутри, чем снаружи… ведь я не должен был так сильно увлекаться ей. Я не очень хорошо справляюсь с отказами. А сейчас, я жажду каждую частичку ее тела и разума. 

Шуршание заставляет мою руку замереть. Ее голова поворачивается; я знаю на что иду. Снова. Часы оповещают, что сейчас семь утра. Даже с неожиданным пробуждением около трех ночи, я все равно проспал больше чем обычно.

— Просыпайся, рабыня, — я закрываю книгу, отталкиваясь ногами от пола. Моя рука пульсирует от боли, доказывая какой ублюдок скрывается под пиджаком классического костюма, когда я подхожу и постукиваю ее по ноге. Но все не так уж и плохо, как я думал в начале — жидкий медицинский клей отлично скрепил края раны. — Поднимайся, живо. Ты не будешь разлеживаться весь день. У тебя на сегодня много работы.

Я встаю возле кровати и жду, как она отреагирует, когда поймет, что за час до ее пробуждения, все удерживающие манжеты были сняты.

Дыхание рабыни выглядит замедленным. Видимо, кошмар позади.

— Уходи, — стонет она.

— Не ранняя пташка? Как насчет кофе?

Будильник пищит второй раз, когда она перекатывается на живот и замирает. Девушка рывком дотягивается до колен и поворачивает голову в моем направлении. Темные локоны ложатся вокруг ее головы волнами, из–за того, что она легла в кровать с мокрыми волосами.

— Как думаешь, ты можешь вести себя хорошо или мне стоит вернуть их на место?

— Ты имеешь в виду, — она отодвигает с лица свою длинную челку, — что они не будут на мне надеты все время пока я здесь?

Я приподнимаю бровь.

— Зависит от тебя. Это тест. Для начала, я позволю тебе передвигаться по всей комнате. Но, — подчеркиваю я, — если я почувствую, что ты что–то задумала или ты сделаешь что–то неразумное, я ограничу и привяжу тебя снова. Теперь сходи в туалет, только быстро. На столешнице лежит зубная щетка.

Как ни странно, она повинуется без лишних вопросов. Когда дверь закрывается, я подхожу к монитору, на который не смотрю. Я знаю, что там она в безопасности. Бачок унитаза оживает от звука спускаемой воды. Через несколько минут, девушка возвращается обратно.