Невыносимый

– Я редко ошибаюсь. По пальцам могу пересчитать, когда я ошибался в этой жизни. И этот случай – как раз не из тех, – заявляет мужчина самоуверенно с присущей ему и так раздражающей меня сейчас ухмылкой.

Свою верхнюю одежду он все же накидывает себе на плечи.

Странная тяжесть в груди снова принимается расти. К ней подключается воображение, в котором я ножницами режу все, что на нем сейчас надето, на длинные полоски, которыми по итогу его же и связываю. И… кажется, я сегодня излишне переволновалась. Иначе с чего вообще такие мысли берутся? Как и последующее заявление:

– Меня пригласили за город в следующие выходные. С ночевкой, – говорю и тут же поправляюсь: – То есть… нас, – почти выдавливаю из себя. – Инна, мой гинеколог. У них с мужем годовщина. Десять лет. Мы с Максом на каждые их праздники ездим, – поясняю зачем-то. – Подумала, ты должен знать, – поспешно сворачиваю свой монолог.

И кто-нибудь отрежьте мне язык, чтобы я уже перестала нести всякую чушь! Чтобы я вообще перестала с ним говорить. Ведь не собиралась же рассказывать о приглашении.

Впрочем, все не так уж и плохо, потому что пальто Игната снова оказывается в его руке. Вместе с ним он проходит к кухонной зоне, после чего усаживается на ближайший барный стул. Тем самым уменьшая и деля для меня пространство на то, где стою я, и то, что остается за его спиной.

– Продолжай, – сообщает снисходительно, откладывая пальто. – Если и мне кофе нальешь, будет вообще замечательно.

Киваю и принимаюсь молча выполнять обозначенное и уже через минуту мы сидим напротив друг друга с двумя чашками, над которыми вьется горячий пар. По помещению плывет изумительный горько-шоколадный аромат, к которому примешивается запах мужского парфюма, который я украдкой вдыхаю снова и снова, делая вид, что наслаждаюсь напитком.

– Да, в общем-то, на этом все, – отвечаю на сказанное им ранее. – Просто я сказала ей, что ты… ну, что у Максима папа вернулся. Вот она и… пригласила.

Да, большей дурой себя выставить просто невозможно.

– Гинеколог… это та, к которой ты сегодня ходила? – уточняет Игнат. – Михайлова.

И если первая часть – однозначно вопрос, хотя и риторический, то озвученная фамилия Инны – констатация факта. Не удивляет, но напрягает.

– Да. Она. Она вела мою беременность Максимом. В общем-то тогда мы и познакомились, а потом сдружились. Я так-то уже сказала, что мы вряд ли будем, но… – не договариваю, пожимая плечами в предложении додумать самому.

Сама же прячусь за чашкой кофе, делая наконец свой первый глоток. Терпко-горький напиток скользит по горлу, слегка обжигая, и вместе с тем заметно согревая мои вечно холодные пальцы, заодно немного растапливая и неприятное ощущение в груди.

Игнат тоже говорить что-либо не спешит. Явно раздумывает, маленькими глотками отпивая из своей чашки. Половину выпивает.

– Другие дети там тоже будут? – спрашивает по итогу.

Совсем не то, что я ожидаю, потому не сразу реагирую.

– Да, – киваю. – Там будет еще две семьи, и у всех дети. Точнее, три. Еще Миша, но он у нас отец-одиночка…

Сперва говорю, потом думаю, что зря я, наверное, о Мише упомянула. Хотя по виду Игната этот факт никак не задевает.

Ну и хорошо.

Надеюсь, в будущем это так и останется.

– Не думаю, что Максу пойдет на пользу еще большая смена привычной ему жизни. Раз уж сменили дом, пусть хотя бы окружение останется. Так что… почему бы и нет? – выносит вердиктом. – Только адрес мне сбрось. В идеале, прямо сейчас.

Хм…

– Мобильник наверху остался, – сообщаю, – но могу по памяти продиктовать, – предлагаю другое решение, чтобы не тревожить лишний раз сон ребенка.

Мужчина показательно достает свой телефон, приготовившись записывать. Диктую ему адрес и жду. Сама не знаю чего. Но мне отчего-то хочется его задержать, удержать возле себя на еще немного. Но я не смею. Продолжаю сидеть и молча пить кофе. Даже когда мужчина допивает свой, забирает пальто, встает и идет к выходу. Просто смотрю ему вслед. Чтобы в самый последний момент подорваться с места и спросить:

– Так куда ты все-таки уходишь?

Второй раз за день возникает желание побиться лбом о какую-нибудь твердую поверхность. И язык себе отрезать. Но поздно. Вопрос задан. А ответ… Ответом становится убранное в шкаф пальто. И возвращение.

Игнат останавливается около меня в считанных миллиметрах. Молчит и просто смотрит. Нечитаемым взором. И я невольно опускаю свой. Разглядываю ладони и стараюсь не думать о том, насколько он снова близко ко мне. Так близко, что я ощущаю его дыхание у себя на волосах. И запах. Он вновь окутывает меня. Пропитывает каждую клеточку моего измученного ожиданием организма. Пробирается в самые потаенные уголки легких, оседая свинцовой тяжестью на их стенках. Дышать становится совсем сложно. И еще сложнее, когда слышу его тихий голос.

– А сама как думаешь?